Д'Айвари, полагая, что наконец-то встретил понимание, просветлел лицом.
— Вот именно, сир. Ведь мы, в нашей провинции, крестьяне, а не вояки. И потому не можем справиться с бедой собственными силами.
— Скажите на милость, — произнес король, сложив пальцы шалашиком, — а что бы вы предприняли при наличии достаточных сил?
— Я бы направил войска патрулировать свои земли, дабы отлавливать этих проходимцев и выдворять их обратно на север. Проведя чистку, я бы наглухо запер все границы. Исключение делалось бы лишь для лиц, приезжающих по делам. Вооруженные отряды — как раз то, что нам надо. Ведь это отребье признает лишь силу! В отношении же официальных властей провинции они проявляют наглость и пренебрежение.
— Итак, если я правильно понял, — продолжал король с легкой усмешкой, — вам хотелось бы, чтобы я обеспечил вас войсками, способными выгнать беженцев с вашей территории? Причем войсками под государственным флагом Сакоридии?
— Вы поняли совершенно верно, сир, — ухмыльнулся Д'Айвари. — Король должен продемонстрировать силу своим подданным.
На несколько секунд в зале воцарилась тишина.
Когда Захарий снова заговорил, голос его звучал по-прежнему спокойно, но в нем слышался укор… и поистине королевская властность.
— Вы забываетесь, лорд Д'Айвари! Эти люди, которых вы хотите силой выдворить под прикрытием знамени Сакоридии, прежде всего являются сакорийцами. Отказываясь вернуться на север, они не подчиняются властям… и даже мне, своему королю. Но, тем не менее, они продолжают жить в границах нашего государства. Боюсь, вы недооцениваете важность этого контингента. Долгое время они обеспечивали Сакоридию лесом и пушниной, в которых так нуждается наша торговля. Кроме того, проживая на севере, они отражали набеги захватчиков и служили для нас своеобразным буфером. Ежедневно им приходилось сражаться за свое существование. Вот в чем корни их свободолюбия и независимости. Только сейчас участившиеся нападения громитов заставили этих людей покинуть насиженные места и искать убежища в чужих землях. И вы хотите взять и вышвырнуть их обратно, отказав в помощи в тяжелую годину?
Захарий недоверчиво покачал головой:
— В свое время, лорд Д'Айвари, эти люди сослужат великую службу нашей державе, осваивая и укрепляя северные территории. До той же поры попрошу запомнить: в состав Сакоридии входят двенадцать провинций и условно свободные земли вдоль границ. Но все равно, это единое государство, которое прошло долгий и тяжелый путь, прежде чем объединилось. И я не позволю, чтобы сакорийцы поднимали оружие против сакорийцев. Вместо этого придумайте лучше, как помочь этим людям. Ваша двоюродная сестра, бывшая правительница провинции, наверняка, сумела бы изыскать способ сделать беженцев полезными членами общества. Возможно, они могли бы выполнять какие-то работы для крестьян — в обмен на кров и еду.
Улыбка завяла на лице Д'Айвари, в глазах появилось жесткое выражение.
— Моя сестра, которую вы изволили помянуть, — сказал он, — была, конечно, доброй, но малодушной особой. И это, как известно, привело ее к гибели.
Ларен стиснула руки за спиной. Женщина, о которой он говорил, умерла, потому что не побоялась выступить против мятежного узурпатора Амилтона. Она приняла тяжелую, мученическую смерть в том самом Тронном Зале, где они сейчас находились. И этот слизняк смеет толковать о малодушии!
— При ее попустительстве, — продолжал губернатор, — добровольная армия нашей провинции сократилась до одной только конной гвардии. И теперь нашим аристократам будет очень тяжело вновь созвать армию из незаинтересованных фермеров. Эти северные голодранцы нам совершенно без надобности!
— Поверьте, сила государства определяется не одной только армией, — веско произнес Захарий.
Д'Айвари потер подбородок, в глазах у него блеснули хитрые огоньки:
— Отлично сказано, сир, к тому же совершенно справедливо. Вот, например, появление наследника трона значительно бы усилило позиции Сакоридии. Думаю, не я один обеспокоен перспективами нашей страны… в случае, если таковой наследник не появится в ближайшее время.
В словах Д'Айвари слышалась скрытая угроза. Король буквально окаменел при таком резком повороте в разговоре, костяшки его пальцев, сжимавших полированные подлокотники, побелели. Ларен видела, что он пытается справиться с собой. В зале повисла зловещая тишина, ее нарушало лишь поскрипывание пера губернаторского секретаря, который старательно записывал весь разговор.
Вопрос о наследнике трона поднимался не в первый и не в последний раз. Не было ни одного лорда в Сакоридии, который бы не пытался сосватать королю свою дочь или сестру.
Всех прельщала возможность укрепиться за счет выгодного брака. Один из восточных губернаторов прилагал особо настойчивые усилия.
Будь жив отец Захария, проблема, несомненно, давно бы решилась. Но предоставленный самому себе, король отвергал все предложения. Он отказывался даже обсуждать этот вопрос с Ларен. Подданные называли его — и не без оснований — «царственным холостяком». Сложившаяся ситуация являлась предметом самых горячих споров в аристократических кругах Сакоридии. Ларен прослышала даже о заключавшихся пари: лорды ставили немалые деньги, пытаясь угадать, когда и на ком женится король Захарий.
Чтобы положить конец этим пересудам и сохранить мир в королевстве, ему следовало жениться на достойной невесте и произвести на свет потомство. Причем как можно скорее.
Ларен его сопротивление сбивало с толку. Насколько она знала, у короля в настоящий момент не было никаких тайных романов… хотя слухи об этом ходили в каждой заштатной деревушке побережья.
И пусть Захарий вел и не столь уж целомудренную жизнь, бастардов плодить он себе не позволял. Это Ларен специально проверяла.
Молчание нарушил Колин Давки.
— Мы обсуждали проблему беженцев, — напомнил он.
— А я об этом и говорю, — парировал Д'Айвари, не сводя глаз с короля.
Захарий положил ногу на ногу. Настроение у него явно ухудшилось, но он не желал попадаться на провокацию.
— Я не приветствую применение силы, — произнес наконец король, оставив без внимания выпад по поводу наследника. — Посему не дам вам солдат. Хотя бы потому, что в настоящий момент большинство моих людей занято патрулированием северных территорий. Если вас так уж беспокоят беженцы, найдите им достойное применение. Лорд Адолинд, например, изыскал решение проблемы… а ведь в его распоряжении куда меньше средств, чем у вас, Д'Айвари.
Тот нахмурился. Затем, совладав с собой, придал лицу нейтральное выражение.
— Прошло не так уж много времени с того момента, как вы приняли губернаторскую мантию и принесли мне присягу на верность, — продолжал король. — Так дайте же сейчас слово чести, что не причините вреда этим людям.
— Как скажете, сир. — Д'Айвари отвесил поклон. — Ваше желание для меня закон. Клянусь честью.
Ларен прикоснулась к золотой фигурке крылатого коня, с помощью особого таланта проверяя губернатора на правдивость. Ответ возник в ее сознании в виде ощущения ласки, немало удивив капитана.
После того, как Д'Айвари со своим секретарем удалился, Захарий обернулся к Ларен. Теперь это был не грозный король, а просто не в меру уставший человек.
— Ну? — спросил он.
— Он говорил правду, — слабо улыбнулась Ларен. — Он не собирается вредить этим людям.
— Уверена?
— Я это ясно прочитала.
Сняв с головы блестящий серебряный обруч, король запустил пальцы в свои золотистые волосы.
— Прости, не стоило сомневаться. Ты ведь никогда раньше не ошибалась. Просто… мне трудно доверять этому человеку.
— То же самое можно сказать о всей их честной компании, — вмешался Колин. — Так сказать, лордов-губернаторов.
Ворчливые интонации в его голосе заставили обоих — и короля, и Ларен — невольно рассмеяться.
— Действительно, — проговорил затем Захарий, — несмотря на всё их неповиновение, эти жители пограничных районов являются сакорийскими подданными. И, поскольку нет правителя, который защищал бы их интересы, то вся надежда у них только на меня.