Ох уж эта демократия! Всякая инфузория нынче высказывает свое мнение, а ты обязан прислушиваться, дабы не прослыть реакционером…
— Ладно, пусть войдет, — сдался Грабский. — Только предупредите, что у него пять минут, не более. Мне сегодня еще к заседанию правительства готовиться…
Секретарь вымелся из кабинета и впустил мужчину лет пятидесяти, в котором, несмотря на некоторую сутулость, легко угадывалась военная выправка. На нем был изрядно поношенный мундир со следами споротых погон и дырочками от некогда украшавших грудь орденов и медалей. Можно было безошибочно определить, что визитер не из богатых — сапоги просили каши, вытертые рукава лоснились, а ввалившиеся щеки и болезненный блеск в глазах давали понять, что скверное питание отрицательным образом сказалось на его здоровье.
«Вот и этот пришел денег просить, — с тоской определил министр. — Но почему ко мне? Встал бы возле вокзала с протянутой рукой… А секретарь — каков дурак, а? Тащит сюда всякую шваль, пся крев! Гнать в три шеи…»
Прерывая трепыхание спутанных мыслей в голове министра, зазвучал голос вошедшего:
— Имею честь отрекомендоваться: Александр Федорович Дитмар, подполковник. Служил по хозяйственной части в крепости Осовец, которая, как вы изволите знать, по Рижскому мирному договору отошла вашей стране.
Подполковник изъяснялся на чистом, без какого-либо иностранного акцента, русском. Этот язык Грабский, обучавшийся до революции в русской школе, знал великолепно, каковой факт после вхождения в правительство предпочитал не афишировать.
— Осовец? — процедил министр неприязненным тоном, старательно коверкая слова, чтобы показать, как чуждо ему наречие павшей империи. — Припоминаю… Заезжал туда в прошлом году. Груда камней.
Он не встал из-за стола и не предложил посетителю сесть. Пусть сразу сообразит, что незачем отвлекать высокого чиновника пустопорожней болтовней. Чем скорее уберется, тем лучше.
Дитмар, однако, убираться не торопился.
— Ведомо ли вам, господин министр, что под этими грудами камней хранятся истинные сокровища?
— Какие же? — хмыкнул Грабский. — Алмазы Али-Бабы?
— Никак нет. Десятки тонн провианта, армейская амуниция, боевые припасы, стеариновые свечи, американский табак, русский спирт… Для нынешней Польши, где и кусок хлеба на вес золота, это будет почище пещеры Али-Бабы, разве не так?
Отпустив сию колкость, Дитмар сардонически сощурился и глядел в упор на министра.
Грабский на минуту смешался, забарабанил пальцами по столешнице.
Если этот русский не врет, то есть шанс добыть хорошее подспорье. Облагодетельствовать всю Польшу складами одной крепости, конечно, не получится, но пару дыр заткнуть можно. Вон в Кракове железнодорожники бастовать надумали, орут, что их семьи пухнут от голода. Отправить им пяток вагонов с осовецкой тушенкой — авось на какое-то время прекратят свой хай…
— Присядьте, господин подполковник. Вы, если не ошибаюсь, прибыли из Праги?
— Так точно. — Дитмар присел на плетеный стул напротив министерского письменного стола. — После революции искал прибежища в Европе, да поиздержался. Сами видите… — Он провел пальцами по своему заношенному мундиру. — Эти склады — мой последний козырь. Поскольку они находятся в границах Польши, я и пришел к вам.
Министр усмехнулся.
— Но теперь вы выдали вашу тайну. Я имею право воспользоваться ею по своему усмотрению, а вас выдворить из страны без гроша.
— Э нет! — Дитмар покачал лысеющей головой. — В Осовце существовал масштабный укрепрайон. Четыре основных форта, масса вспомогательных объектов… Вы провозитесь не один год, прежде чем найдете склады. А я доподлинно знаю нужное место, укажу его вам и таким образом избавлю вас от хлопот и лишних расходов.
Слово «расходы» действовало на Грабского раздражающе — как на любого финансиста.
— Хорошо, — проворчал он. — Какие комиссионные вы просите для себя?
— Сущие пустяки! — Дитмар хлебосольно развел руками. — Пусть ваши эксперты оценят стоимость всего, что мы найдем, и я бы попросил себе… скажем… десять процентов от общей суммы.
Грабский совсем не по-министерски присвистнул.
— Всего десять процентов? Неужели там действительно целое богатство?
— Убедитесь сами. Если я получу эти десять процентов, то смогу безбедно существовать до конца дней. Да и вы внакладе не останетесь.
— Надеюсь… — Грабский перестал стучать пальцами, сцепил их в замок, выжидательно уставился на подполковника. — Ну? И где они, ваши сокро- вища?