Страшно медленно, чтоб не выдать себя стрелку, Костик выставил вперёд автомат и стволом зацепил сумку, одновременно высматривая путь отхода. Справа в полуметре от разведчика был край не очень крутого обрыва, спускающегося к речке. За нею поднимался пологий склон, густо поросший ольхой. Семёнов подтянул сумку к себе, одновременно перевалившись через край, и скатился вниз, чудом не придавив свою добычу.
Пуля вспорола край обрыва и опять мимо. Прижимая к себе сумку с притихшим младенцем, Костик пробежал по дну ложбины, в три прыжка форсировал речку и вломился в заросли ольхи. Поднявшись по склону, разведчик остановился. Он был невидим сквозь листву, а поле, на которое упал самолёт, находилось перед ним как на ладони. Видно было, как в огне догорают остатки самолёта. Там, где раньше была средняя часть фюзеляжа, дрожало марево, попавшие в него языки пламени преображались и рассыпались осколками разноцветной мозаики. Это была гравитационная аномалия, одна из тех трудно различимых ловушек, которые делали зону отчуждения труднопроходимой. Чуть дальше пылали обломки вертолёта.
От руин села к месту катастрофы приближался небольшой отряд. Человек десять шли развернувшись цепью. Костик обратил внимание на однообразную экипировку бойцов. Сталкеры-одиночки и даже члены небольших артелей одеваются кто во что горазд и снаряжение подбирают сообразно имеющимся средствам. У этих же парней комбинезоны, бронежилеты, оружие были как с одного склада. Семёнов укрепился во мнении, что имеет дело с одной из серьёзных группировок.
Сталкеры миновали обломки самолёта и стали спускаться к речке. Там их уже можно было попытаться достать из автомата. Но у Костика были другие планы. Он глянул на дитё. На вид ему было меньше года. Ребёнок лежал тихо как мышь и смотрел на офицера расширенными от ужаса глазами. Костик почему-то сразу решил, что перед ним мальчик.
— Ну что пацан, испугался? — спросил он. — Ничего, выберемся. Тока не ори.
Ребёнок ещё больше втянул голову в плечи, глаза его стали совершенно круглые. Костик вынул из кармана ранца спутниковый телефон. В своё время пять таких трубок купили на «сэкономленные» бригадой деньги. Один телефон забрал в своё распоряжение комбриг, два отдали штабу и два — разведотделу. Квартировавшие тогда в бригаде бойцы спецназа завидовали вэвэшникам чёрной завистью. Им самим приходилось пользоваться обычными рациями, работавшими в Зоне через раз. Офицер набрал номер штаба. Трубку взял начштаба. Костик кратко обрисовал обстановку.
— …буду выходить к запасной точке эвакуации, — завершил свой доклад Семёнов. — Расчётное время в пути — три часа.
На другом конце провода воцарилось молчание. Командование переваривало новость об одномоментной потере целого взвода. Такого в бригаде ещё не случалось.
— Понял тебя, — наконец отозвался подполковник. — Вертолёт будет в точке эвакуации по вызову. Постарайся не притащить туда хвост. Всё, отбой.
Костик спрятал трубку и глянул на преследователей. Они уже спустились по склону и преодолевали речку. Сталкеры явно шли по Костикову душу. Офицера это не беспокоило. Сектор, в котором он находился, Костик знал как свои пять. Собак у сталкеров не было и маловероятно, что среди преследователей окажется следопыт, способный читать лес как открытую книгу. Семёнов не сомневался, что сможет оторваться от преследования. Только бы младенец не разорался. Офицер поднялся, взял сумку в руку.
— Сейчас побегаем, — предупредил он ребёнка.
Младенец судорожно сглотнул, не отрывая от Костика глаз. Уходя от преследователей, Семёнов взял хороший темп. Лес, через который он пробирался, разведчики основательно исследовали со времени последнего выброса. Новые аномалии за это время как будто не появились. Ребёнок вёл себя прилично. Качаясь в сумке он глазел на окрестности, несколько раз попробовал ухватить ручонкой за нависшие над тропой ветки и наконец уснул. Костик сделал несколько поворотов, и к полудню решил, что окончательно запутал преследователей. Он заложил большую дугу, и залёг метрах в трёхстах от своего следа, чтоб проконтролировать отсутствие преследования.
Лежать под ёлкой на ковре из опавшей хвои было даже приятно. Тёплые солнечные лучи, проникая сквозь еловые лапы, грели спину. Ветер шелестел в кронах деревьев. Из зарослей вышла косуля, замерла, насторожено прислушиваясь. Костик шевельнулся и косуля, почуяв присутствие человека, беззвучно прыгнула в кусты. Некоторое время был слышен шорох острых копытец по опавшей листве, потом всё стихло.
Костик залёг в обширном лесном оазисе среди аномальных полей. Выбросы, раз за разом перекраивающие карту Зоны, до сих пор счастливо миновали этот лес. Здесь редко встречались аномалии, мутанты из внутренних секторов забредали ещё реже. В этом лесу росли нормальные деревья, жили нормальные звери. Вот если бы ещё через него ходили нормальные люди….
Треск валежника выдал преследователей. Сталкеры старались идти по лесу скрытно, но у них это плохо получалось. Костик услышал их раньше, чем увидел.
— Ы! — раздалось у разведчика за спиной.
Костик обернулся и увидел, что ребёнок уже не спит. Он перевернулся на живот, наполовину выбрался из сумки и смотрел на Семёнова ясными голубыми глазами. Ладошки его утопали в мягкой хвое.
— Ы!
В голосе младенца появились требовательные интонации.
— А ну молчать! — зашипел Костик.
Он вырос в большой и не слишком благополучной семье, опыт общения с маленькими детьми у него имелся. По всем прикидкам получалось, что у ребёнка сейчас обед. И если Семёнов немедленно его не обеспечит, дитё устроит скандал. Такой, что сбегутся не только сталкеры но и всё окрестное зверьё, посмотреть, что стряслось.
— Гы! — заявил младенец.
Офицер быстро обшарил карманы и кармашки трофейной сумки. Обнаружено было: Пелёнка, одна штука, початая пачка памперсов — пол штуки, бутылочки, одна с водой, другая с остатками молочной смеси на дне. И ещё банка сухой молочной смеси, почти пустая, судя по весу. Костик почувствовал, как на него накатывает паника. Младенец разорётся с минуты на минуту, а за деревьями уже мелькают серые комбезы преследователей. И что удивительно, шли они не по следам, а прямо на лёжку разведчика, будто у того в кармане находился приводной радиомаяк.
Костик похлопал себя по карманам и обнаружил пару сушек. Он взял их в буфете ещё неделю назад, и забыл. И вот теперь вспомнил. Костик протянул сушку младенцу. Идея оказалась гениальной. Ребёнок шлёпнул по сушке пару раз ладошкой, схватил её и сунул в рот.
— Гу-у-у! — сказал он, довольный жизнью.
Сталкеры показались из-за деревьев. Их было всего пятеро и офицера посетило нехорошее предчувствие. Он понял, что перехитрить преследователей не удалось и остальные сейчас подходят с другой стороны, беря разведчика в клещи. Правда, преследователи шли не строго на Семёнова, а забирали чуть вправо. Оставалась надежда, что они пройдут стороной, если конечно, младенец не выдаст себя криком.
Семёнов опасливо обернулся. Ребёнок лежал в рюкзаке и сосал сушку. Иногда он отрывал её ото рта и принимался возить сушкой по сумке, оставляя на жёсткой ткани следы размокшего хлеба. В ближайшие полчаса он собирался вести себя тихо.
Сталкеры проходили метрах в ста от Костикова укрытия. Разведчик держал их на мушке. Кажется, всё должно было обойтись благополучно. В лесу было тихо. Слышно даже как комар звенит. И в этот момент ребёнок чихнул.
Сталкеры разом обернулись на звук. Опережая их, Костик нажал на гашетку. Очередь опрокинула навзничь одного сталкера, остальные упали на землю, скрылись среди высоких папоротников. Не давая им ответить, Костик шарахнул наугад из подствольника, а сам подхватил сумку с перепуганным младенцем и метнулся в ельник. Затрещали автоматные очереди, разведчика осыпало сорванной с деревьев корой. Это обнаружила себя вторая группа. Если бы преследователи действовали чуть более согласовано, у Семёнова не осталось бы ни единого шанса.