Перезагрузка сознания… Сжатие, разжатие. Нет, среда стабильна. Отрываю лицо от пола, оставляя на нём отпечатки крови. Казалось, я действовал машинально. Я знал, что мне нужно. Оно было в кармане одного из остывающих трупов, слегка подпрыгивая и извергая красноватые разряды, как бы звало меня к себе. Прекрасные переливы цвета, вспышки внутри и извержение молний наружу — всё это так завораживало, что я на мгновение забыл, где нахожусь. На доли момента боль по всему телу и душевные терзания улеглись, оставив место приятному расслаблению и самой малости позитивных мыслей. Ты дашь мне то, за чем я шёл сюда. Хотя нет, не только ты… Я принялся шарить по карманам трупа, залитым кровью. Через несколько секунд выудил пару жетонов. Андрей Елисеев, 18.09.84, РУ-044-254-М6, 3+; Фёдор Громов, 25.11.81, РБ-282-106-М, 2+… Сердце облилось кровью. Господи, неужели… Люди, люди шли и погибали рядом со мной. Люди, живые люди, ничем не обделённые, боролись, отдавали свои жизни только ради призрачной надежды, что я когда-нибудь выберусь отсюда. Не из уверенности, не из осознанности. Только из надежды. Из слабой надежды. К горлу подкатил ком. На глаза навернулись слёзы. За несколько часов моей жизни уже заплачено несколькими жизнями… По одной жизни на час. Только из малейшей надежды люди шли на смерть, на ту смерть, которая должна была стать моей! Люди, настоящие люди смотрели в лицо моим кошмарам. Смотрели, не моргая, не боясь, так как знали — делают это ради чьей-то жизни, пусть и недолгой, но ЖИЗНИ! Ребята, я не сдамся, ни за что не сдамся! Я буду идти и бороться до самого конца, каким бы печальным он ни оказался. Пусть и безысходно, но я оправдаю, я изо всех сил, которые покидают моё тело, буду стараться оправдать ваши жертвы. Я не сдамся, пока ещё бьётся в груди моё сердце. Я не сдамся.
«Знаю, в Зону рано или поздно сунешься. И мала вероятность того что ты оттуда вернёшься. Тебе бы ещё жить и жить. Спокойно и счастливо, без экстрима. Эх, все вы такие в молодости…» На миг перед глазами предстало печальное лицо учёного Анатолия. «Слетаешь — и домой, статью писать, понял? Не твоё это место, не твоё. Расскажи им там, на большой земле, про всё что здесь творится и живи долго и счастливо. А про Зону забудь». Теперь я понимаю тебя, дорогой друг. Теперь я понимаю. Слишком поздно, но понимаю… Все мы такие в молодости. «Это место сожрало немало близких мне людей. Запомни, ты летишь в ад. Ад и никак иначе. Без компромиссов. Твой вчерашний вопрос. Я здесь потому, что не хочу чтобы люди там гибли. Я буду счастлив, если вытяну из её лап хотя бы одного хорошего человека. Для меня это главное, а не открытия там всякие научные. Когда прилетел сюда четыре года назад, я был совсем как ты. Никак не хочу, чтоб ты стал на меня похож. Не к лицу тебе это. Лети, сынок, с богом. А в случае чего, борись до последнего. Твоя жизнь в твоих руках. Помни…». Я помню. Помню, и всегда буду помнить. До последнего удара сердца. До последнего вдоха — буду помнить! «Взлёт разрешаем. Удачной дороги, ребята»…
Удачной дороги. В отличие от всяких празднеств в честь какого-нибудь дня рождения, здесь желали действительно нужные вещи. Тяжёлая боевая машина задрожала корпусом и оторвалась от земли, оставив на площадке под неистовым проливным дождём Анатолия, махавшего нам рукой. И тогда я понял, что дороги назад уже нет, я не смогу в случае чего сделать шаг в сторону. Не смогу отступить. Только движение вперед. Во что бы то ни стало. Только оторвавшись от земли, я начал во всей полноте ощущать всю серьёзность происходящего. Хотя, как понимаю сейчас, не до конца. Я начал понимать отношения людей на границе зоны. Это были братские отношения. И Зона расценивалась как горячая точка. Очень горячая. Я только начинал понимать, почему полковник так тепло поддерживал своих бойцов, почему Анатолий так не хотел пускать меня туда.
И вот я, забив на все предостережения и запреты, положив большой и жирный на все советы, оказался в своём персональном аду. Минули какие-то сутки — а я уже тяжело, неистово скучаю по той светлой и безмятежной жизни. Сутки — и я уже хочу вернуться назад, ко вчерашнему утру, когда ещё, будучи наивным журналистом, ошивался во внешнем периметре Зоны, мечтая прорваться внутрь. Видимо, это закон жизни. Мы слишком поздно осознаём всю серьёзность происходящего. Мы, молодые неопытные щенки, устремляющиеся в авантюрную неизвестность во имя неизвестности. Во имя смерти. Сейчас всё это кажется таким нелепым и детским. Нужно хоть раз окунутся в полный ад, чтоб начать ценить рай. Рай, в котором обитал до вчерашнего дня. Рай, который я не мог осознать и прочувствовать. Рай, который был потерян несколько часов назад…
Рай загнулся здесь двадцать пять лет назад.
С тех самых пор, и по сей день где-то там, за дальним краем земного горизонта тёмной громадой на фоне зловещего неба стоит цитадель хаоса. Обитель мрака, средоточие всех чёрных энергий планеты. Саркофаг мумифицированного, полупрогнившего счастья. Циничное надгробие нашего всеобщего смысла бытия. Посмертный памятник всем тем, кто пропал здесь и тем, кто ещё пропадёт. И страшно становится при одной только мысли о том, что основные рейтинги впереди, что адово порождение только открывает свой послужной список безжалостных и бессмысленных смертей.
Здесь, в этой точке планеты, человек поимел сам себя. Накидал вокруг себя грабли и ходит по ним, весело пританцовывая. И даже наступив по несколько раз на все грабли, он всё равно стремится туда. Неужели путь к мраку — есть самоцель человеческой природы? Неужели нельзя просто идти к свету? Хотя что там — сам такой же… Ничем не лучше. Сам виртуозно, мастерски и с особым садизмом надругался над жизнью. Но, по крайней мере, из страха — орудия самосохранения — повернул назад. Может, всё не так плохо. Может, вовремя сделал правильный шаг и не случайно до сих пор остался жив. Может ещё не всё потеряно — вот она, самая оптимистичная мысль здесь! Наверное, максимальная роскошь которую могу себе позволить.
И тем не менее, они идут. Толпы зомбированных, тучи, стаи людей фанатично тянутся к центру Зоны — в самое пекло. Они все идут туда, и быть может только я один — бегу обратно.
Мы — долбаные эгоисты. Мы живём своей жизнью, не осознавая жизни как таковой. Мы как колония термитов. На автопилоте исполняем вложенную в нас программу, абсолютно забывая о самом смысле жизни. Мы гонимся за псевдоцелями, решаем псевдозадачи, абсолютно забывая, что есть основа всего — жизнь, как таковая. Мы дышим затхлым воздухом душных будней, ведём себя как стадо роботов, лишая ценности то единственное, ради чего стоит жить — Жизнь. Пульсирующая светом всевозможных энергий, бьющая ключом, неистовая, бешеная жизнь! Эти несколько человек научили меня простейшим истинам. Научили тому, о чём следовало бы задуматься каждому в нашем несовершенном мире. Я с трудом произношу «нашем», так как этот мир, скорее всего не станет уже моим никогда. Мы начисто забываем, что цель не есть суть. Главное — сам процесс! Здесь, на границе смерти, жизнь ощущается как нигде остро. Здесь ты осознаёшь смысл бытия, жалко лишь, что слишком поздно…