— Когда Хамви начнёт создавать проблемы, мы просто бросим его и пойдём пешком, — Лэниган больше не улыбался. — Но если он поможет нам выгадать хоть сутки, отказываться от такой возможности глупо. Девяносто Второе далеко, и…
— Нам не надо в Девяносто Второе, — тихо сказал Квинлан.
— Что?
— ГЭКК в Восемьдесят Седьмом. Не знаю, в каком состоянии, но если он где-то и есть на Столичной Пустоши — то там.
— Грег, если вдруг это шутка, то она не удалась. Я же видел данные из «Волт-тек».
— Видели уже после того, как я их отредактировал.
— Но когда? — Лэниган растерянно, словно в поисках поддержки, оглянулся на Эмили и Харона. — Все терминалы из головного офиса сразу же доставили в Цитадель. Я лично руководил изъятием.
— А я побывал в здании за два дня до экспедиции, — Квинлан виновато опустил голову. — Ещё тогда я всерьёз подозревал, что в Цитадели есть двойной агент. Упоминание о наличии ГЭККа раньше всплывало в архивах, поэтому я сделал, что мог.
— Ну, знаешь… — рыцарь только руками развёл.
— Вам я верю, Лэниган. Вы единственный, кто не пытался диагностировать мне параноидальное расстройство. И вы, Эмили… вы просто не можете быть замешаны в этом. И заслуживаете того, чтобы отомстить за отца, — скриптор нервно улыбнулся. — Не знаю, что ещё сказать.
— Допустим… — Лэниган потёр виски. — Хорошо, Грег. Допустим, ГЭКК в Восемьдесят Седьмом. Как мы, чёрт возьми, это проверим? Там уровень радиации у входа — полторы тысячи рад в секунду. Это, как по мне, даже для Харона чересчур.
— Тем больше шансов, что ГЭКК до сих пор внутри.
— Оптимизм, да? — криво усмехнулся рыцарь. — Ладно. То есть люди Лайонса направятся в Девяносто Второе… может быть, сцепятся там с Анклавом… Грегори, Лайонс узнает. И тебе будет сложно объяснить ему всё. Сложнее, чем мне. Даже с моей точки зрения ты заигрался.
— Может, и объяснять не придётся, — скриптор вздёрнул подбородок. — Я же всё понимаю. С того момента, как в Девяносто Втором не найдут ни ГЭККа, ни наших следов, я буду вне закона. Но если такова цена того, что ГЭКК не достанется Анклаву — я её заплачу.
— Восемьдесят Седьмое — это вообще где? — Эмили осторожно дотронулась до защитной решётки на бампере внедорожника. Металл показался ей тёплым — по крайней мере, не холоднее пальцев.
— К западу от Эверглоу, — негромко произнёс Харон. Это были первые слова, что он сказал ей с самого утра.
— Вы знаете местность? — спросил Лэниган с надеждой. — Тогда, может, вы и поведёте? Путь до Олни я представляю, но западнее Арефу не забирался.
— Нет, — не задумываясь ответил Харон. — За руль я не сяду.
Потому что тогда на заднем сиденье будет ехать чужой, догадалась Эмили. Потому что дорога неминуемо оттянет на себя внимание водителя — это ведь не гладенькая довоенная автострада — а значит, он сможет пропустить попытку нападения.
— Как скажете, — рыцарь пожал плечами. — Тогда забирайтесь.
В салоне машины было просторно — впрочем, почти всё пространство сжирали ящики с топливными элементами и ремонтным оборудованием. Эмили затолкала сумку под сиденье и отвернулась к окну.
— Лучше пристегнитесь, мисс Данфорд, — обернулся к ней Лэниган. — И держитесь за раму. Будет трясти.
*
Трясло, и ещё как. Можно было не сомневаться, что к вечеру от ремней безопасности на теле останутся синяки. Правда, Эмили это нисколько не беспокоило. Боль — любого рода — просто перестала иметь значение.
Первый отрезок пути был самым тяжёлым: восточнее Фоллз-Чёрч от бетонки осталось одно воспоминание, и пришлось ехать по подтопленным пролескам. От брызг, летевших из-под колёс, брезентовый тент почти не защищал. Лэнигану то и дело приходилось останавливать машину, чтобы очистить лобовое стекло: «дворники» только размазывали грязь. А когда Хамви намертво увяз в старице безымянной речушки, Эмили и вовсе решила было, что безумной эскападе скриптора пришёл конец.
Выражение «Я же говорил» на лице Харона было отчётливым как никогда. Лэниган, словно безумная инкарнация Поля Баньяна, шатался по рощице с топором наперевес в поисках подходящих деревьев. Квинлан расчищал колею, столь же самоотверженно, сколь и безуспешно — зрелище было настолько душераздирающим, что Харон не выдержал и отобрал у бедолаги лопату. Примерно через час мытарств с помощью домкрата, деревянных мостков и такой-то матери внедорожник удалось вытолкать из грязи.
Но потом Хамви выбрался на дорогу неподалёку от Фэйрфакса — тут-то он и показал себя во всей красе. О пятидесяти милях в час, конечно, речи не шло, но скорость внедорожник набрал приличную: стрелка спидометра иной раз доползала до тридцатки. Квинлан разом позабыл о том, что не так давно малодушно предлагал прикопать машину в канаве, и с неподдельным восторгом смотрел на дорогу. Что уж он там видел сквозь грязевые разводы на бронестекле, для Эмили осталось загадкой. Сама она почти не вглядывалась в бесконечное мельтешение развалин по обе стороны шоссе.
Они промчались через Фэйрфакс — издалека Эмили видела стены Мегатонны. Обогнули гряду холмов, в одном из которых таился вход в Сто Первое Убежище. Прогулка по долине воспоминаний. По счастью, на этот раз в формате обзорной экскурсии.
На ночлег они остановились к северо-западу от Спрингвейла. Лэниган припарковал Хамви во дворе старой автостанции. Защитить машину от непогоды обветшалый навес не сумел бы, зато силуэт внедорожника полностью сливался с развалинами зала ожидания, стоило отойти от стоянки на полсотни шагов. Тем временем Квинлан развёл костёр в алюминиевом мусорном баке, разогрел несколько банок тушёнки — видимо, даже скрипторы иной раз нарушали ментатную диету.
И вроде бы всё было почти хорошо. От эскорта Старейшины удалось отделаться — уже проблемой меньше: в этом уравнении и без ребят Лайонса хватало переменных. Огонь тихо потрескивал, ночь была звёздной и безветренной — и пока все были живы, все были здесь, и до Восемьдесят Седьмого оставалось часов тридцать пути, а значит, всё закончится уже скоро.
Да. Всё было хорошо.
Просто точно такой же термос стоял на столе в лаборатории Ривет-Сити. И наверное, потом он отправился вместе с учёными в мемориал Джефферсона — папа жизни не мыслил без кофеина, а доктор Ли жизни не мыслила без папы, так что, ну, всё естественно. И термос этот — Мэдисон как-то обмолвилась — мог сохранять тепло в течение тридцати шести часов. А значит, он, может быть, до сих пор валяется где-нибудь там, в ротонде, со всё ещё тёплым кофе. И это тепло медленно рассеивается и гаснет — последнее тепло, что осталось от папиной жизни…
Папа не ушёл навсегда. Он оставался повсюду, говорил с Эмили через все вещи, звучал во всех голосах вечным — теперь уже вечным — укором.
— Семейный пикник, — пробормотал Квинлан, выковыривая из банки остатки мяса. — Нет, ну правда. Мы словно небольшая дисфункциональная семья.
— Мы будем в Убежище послезавтра на рассвете, если повезёт с дорогами, — Лэниган поморщился, разглядывая масляное пятно на манжете своей белой рубашки. — Ни к чему нам родственные связи. И вообще, Грег, я не уверен, что шутки на тему семьи сейчас уместны.
— Чёрт, — скриптор помрачнел. — Эмили, мне жаль. Вечно я…
— Нормально всё, — она пожала плечами. — Может, костёр уже погасим?
— Не проблема, — Лэниган легко поднялся с земли. — Но имейте в виду, ночью будет холодно.
— Я знаю, — слабо улыбнулась Эмили. За кого они вообще её принимают, эти рыцари из ордена, чёрт возьми, Пера? Уж наверное, им не доводилось бродить по затопленному метро, когда снаружи пять градусов по Фаренгейту. А если даже и доводилось — у них-то была Цитадель. Место, куда можно вернуться. Дом. А у неё? Мелькнул арлингтонский коттедж, как маяк в кромешной мгле — да там же, во тьме, и растворился. А она шагнула в другую тьму, уровнем ниже.
— Здорово, конечно, получилось с этим Хамви, — Квинлан с обожанием посмотрел вслед рыцарю. — На самом деле, идея-то на поверхности лежала. Но нет, никто в Братстве не додумался.
— Он же им не сказал, — Эмили отвернулась. Меньше всего ей сейчас хотелось обсуждать гениальность скриптора Лэнигана.