— Боюсь, в Рейвен-Рок наш рапорт об андроиде не восприняли с должным вниманием, — грустно сказала Элиза. — Мы подали запрос на поставку оборудования ещё неделю назад.
— В ответном письме, я бы сказал, была известная доля скептицизма, — подхватил Хейз. — Понимаете, андроид, почти неотличимый от человека — это, хм, само по себе звучит достаточно фантастично. А из-за доктора Лестера у лаборатории Рейвен-Рок есть основания сомневаться в истинности наших донесений. Поймите меня правильно, он хороший учёный, но его пристрастие к амфетаминам… не делало его предыдущие отчёты достовернее.
— Например, тот отчёт, в котором говорилось о кротах-коммунистах, — горько вздохнула Элиза. — Не спрашивайте.
— А потом началась война, и всем окончательно стало не до робота, — подытожила Лекси.
— И всё-таки. Если андроида придётся увезти отсюда — сколько займут приготовления к транспортировке? — напряжённо спросил Генри.
— Двадцать часов, — Иде показалось, что Хейз взял цифру с потолка. Элиза неуверенно кивнула.
— Не так и много, да? — жизнерадостно произнёс Закари. — Может, нам успеют выслать подкрепления из Рейвен-Рока. Или ребята вернутся с задания.
Генри молчал.
— Насколько этот андроид важен? — спросил он наконец.
— Исключительно важен, — твёрдо сказала Элиза.
— Не так, милая. Эта технология стоит того, чтобы за неё умереть? — спросил Закари.
Помедлив, Элиза кивнула. Хейз подавленно усмехнулся.
— Значит, мы остаёмся, — просто сказал Генри. — Доктор Хейз, мисс Джонс — займитесь роботом. Сделайте всё возможное. А вы, рядовой Кастл, расскажите мне о том, что можно сделать для подготовки станции к обороне.
— Сюда идёт Братство? — со страхом спросил Хейз.
— Надеюсь, нет, — ответил Генри. — Но если придёт — мы должны быть готовы.
Рядовой Кастл ничем порадовать Генри не смог. Арсенал у защитников станции оказался небогатым: десяток противопехотных мин, ящик лазерных пистолетов (было бы кому из них стрелять) и пять турелей. Силовой барьер, как показала быстрая проверка, действительно работал, поэтому мины приберегли для внутренних помещений: установили их на всё мало-мальски ценное оборудование и терминалы, чтобы Братству было нечем поживиться. Все важные данные Хейз скопировал на голодиски — вышла немаленькая медиатека, которая с трудом поместилась в поясной сумке доктора.
Четыре турели расположили в главном зале, миновать который не смогла бы ни одна группа захвата, а пятую — неподалёку от входа в лабораторию. Что ж, теперь станция готова была встретить незваных гостей шквалом перекрестного огня. Иде, конечно, было не по себе, когда на каждое её движение с тихим щёлканьем отзывались десятки настенных датчиков, но Генри заверил её: бояться нечего. Это действительно хорошие турели, «Марк V» с усовершенствованной системой распознавания лиц и биометрической аутентификацией радужной оболочки.
Доктор Лестер, похищенный из амфетаминового рая, был угрюм и несчастен и едва ли в полной мере понимал, что происходит. («Он не всегда такой», — вступился за него Кастл. — «Эта чёртова возня с андроидом его доломала. Хейз и Элиза всё на него свалили, а работёнка-то не из приятных. Вот док Лестер и справляется, как может»). К вечеру учёные заперлись в лаборатории. То ли они работали не покладая рук, то ли просто коротали время в ожидании нападения Братства.
Генри связался с Рейвен-Роком. Что именно ему ответили, Ида не знала, но по мрачно-сосредоточенному выражению лица Генри было и так понятно: о немедленной помощи можно и не мечтать. Ида так хотела ему помочь, но что она могла сделать? От немощного Закари и то было больше толку: старик, вооружившись снайперской винтовкой, отправился нести вахту на башне — охранять подступы к станции.
В девять часов вечера на станцию вернулся солдат, увеличив количество личного состава защитников «СатКома» до восьми единиц.
— Рядовой Хью Уиттиер в вашем распоряжении, сержант, — устало приветствовал он Генри, выбравшись из силовой брони. — Остальные мертвы. Все до единого. Ребят расстреляли те сволочи-анакостийцы, они, видно, с Братством заодно. Меня оставили охранять винтокрыл, — Хью прикрыл глаза — то ли от усталости, то ли чтобы сморгнуть слёзы. — Знаете, это я, наверное, во всём виноват. Я этот поганый посёлок видел, как на ладони — а снайперов не заметил. А когда заметил, то ничего и сделать-то не успел.
— Знакомо, — мрачно отозвался Генри.
— У меня был один заряд «Толстяка», но я его решил приберечь для машины Братства, — солдат обхватил плечи руками. — Подумал: ну врежу я по той швали, что в посёлке угнездилась — а толку? А вот машина — это другое дело, в неё кто попало не сядет. Подождал, пока этот внедорожник поближе подъедет, чтобы уж наверняка, и выстрелил прямой наводкой.
— Кто был в той машине? — Генри взволнованно подался вперёд.
— Четверо. Трое мужчин и девчонка. Такая, молодая ещё совсем, коротко стриженая…
— Это Ирвинг и его группа? — с надеждой спросила Ида.
— Возможно, — по лицу Генри пробежала тень. — Среди них был гуль?
— Гуль? — опешила Лекси. — Что, Братство уже и этими тварями не брезгует?
— Может, и был… Да, наверное, — сказал солдат. — У одного из них лицо было шарфом замотано. Высокий такой, здоровенный.
— Похоже, ты избавил Анклав от одной серьёзной проблемы, — Генри доброжелательно улыбнулся, но его голосу, как показалось Иде, недоставало уверенности. — В любом случае ты сделал всё возможное. Молодец.
— Ребят-то всё равно не вернуть, — угрюмо возразил Хью. — И только подумать, сержант: столько человек полегло из-за одного поганого робота, будь он неладен. Оно вообще того стоит?
Генри ничего не ответил.
*
…Они добрались до «Белой полосы» к полуночи. Восемнадцать часов почти непрерывной ходьбы — Эмили понимала, что на следующее утро, скорее всего, и шагу не сможет ступить без баффаута. Что ж, у Квинлана баффаут был: к концу перехода скриптор, особо не таясь, закидывался «витаминками» каждые двадцать минут. Что помогало идти Лэнигану, который выглядел как бледная тень самого себя, Эмили не знала. Саму её поддерживало лишь осознание того, что опаздывать на рандеву со смертью неприлично. А Харон просто шёл вперёд, молча и неуклонно, и оставалось лишь порадоваться за тех, кто ему не повстречался.
Площадка открытого кинотеатра сохранилась на удивление хорошо. Громадный щитовой экран, выбеленный дождями и ветром, высился над ржавыми остовами машин. Чуть поодаль от парковки нашлась брошенная лачуга, но для ночлега она не годилась: сгнивший матрас и дырявый потолок выглядели слишком убого даже для компромисса. Но Эмили не жаловалась. Просто у износостойкости тела был предел, и она к нему подошла.
Что сейчас могло бы помочь, мрачно подумала она, так это телепортация в салун Мориарти. Залиться односолодовым виски так, чтобы потушить остатки сознания, и отрубиться прямо за барной стойкой — всё равно добрый Харя оттащит в чулан и накроет одеялком… Виски и сожаления. Настолько проторенная кривая дорожка, что сворачивать на нее даже как-то противно.
В лачуге было темно, хоть глаз выколи. Подхватив за лямки рюкзак, который ей позавчера вручил в Цитадели Лэниган — позавчера? — Эмили выбрела наружу. Забралась на капот старой «Корвеги». От лобового стекла остались лишь торчащие из рамы осколки, и некогда роскошный салон был открыт всем ветрам. На приборной панели лицом вниз лежал плюшевый мишка.
— Ну кто так делает? — проворчала Эмили. — Ему же не видно.
Она осторожно вытащила мишку из машины и усадила на капот рядом с собой — так, чтобы Мистер Пушистик смотрел на экран. Не то чтобы там показывали что-то интересное последние двести лет, но разве надежда не лучше определённости?
Вот теперь настало время ознакомиться с содержимым рюкзака — за три дня Эмили так толком в него и не заглянула. Как ни странно, в нём нашлось всё, что нужно: еда, свежие портянки, небольшая аптечка… Похоже, тот, кто упаковывал сумку, знал толк в долгих переходах.