— Хейз сошёл с ума, — выпалила она, не в силах давать какую-то оценку всему этому кошмару. — Он убил Эльзу, Кастла и Хью, а я убила его.
— Молодец, — похвалил её Генри — как когда-то давно, в лачуге на берегу Потомака. И улыбнулся. Ида не могла и помыслить, чего ему стоила эта улыбка.
— Теперь нас только двое, — горько и растерянно проговорила она.
— Двое — это уже целая армия, девочка моя, — Генри тяжело поднялся на ноги. — А ещё у нас есть Закари. Старый негодник, который нас всех переживёт. Скажи, та сумка с голодисками — она у Хейза?
— Да.
— Милая, прости, но тебе придётся её забрать. Это неприятно, но так надо. Только не подходи к нему, пока не убедишься, что он действительно мёртв. Хорошо? А потом мы включим барьер, попросим Зака спуститься с башни и будем ждать подмогу.
Ида понимала: это был хороший план. Лучший из возможных. Силовой барьер их защитит, как бы слабы и уязвимы они ни были. Братство может атаковать «СатКом» хоть в полном составе, но эта технология им не по зубам. А потом Анклав всё-таки вышлет подкрепления, и Генри заберут в Рейвен-Рок и вылечат…
Автодок! Ида чуть не вскрикнула от радости, наконец вспомнив о нём. Кто-то из учёных вчера говорил, что в лаборатории есть это устройство. Может, зрение Генри так просто восстановить не удастся, но унять боль, оказать первую помощь — на это ведь автодок сгодится? И к тому же до него рукой подать.
Они шли по коридору второго этажа. То и дело с тихим лязгом срабатывали датчики турели — единственный звук в кромешной тишине. Это действовало Иде на нервы, но с другой стороны — хорошо, что у станции осталась хоть какая-то защита. И потом, что она, что Генри, вчера не раз проходили по этому коридору, и всё было нормально.
— Малыш, — проговорил Генри еле слышно. — А куда мы идём? Разве генераторная не в другой стороне?
— Сначала зайдём в лабораторию, — твёрдо сказала Ида. — Тебе надо…
— Нет, — Генри изменился в лице. — Турель…
И прежде чем он успел договорить, а Ида успела понять, что происходит, в корпусе турели что-то щёлкнуло, и пулемётная очередь с сухим злорадным треском прошила тишину. Генри несколько раз дёрнулся, как от удара — и начал медленно оседать на пол.
Биометрические данные, отстранённо вспомнила Ида слова Хейза. Турели считывают черты лица и проводят окончательную аутентификацию по радужной оболочке глаза. Датчики в зале вывел из строя робот Братства, поэтому те турели и не причинили Генри вреда. Здесь же, в коридоре, техника действовала по протоколу.
Ида подхватила Генри под мышки и оттащила обратно за угол, уже понимая: это всё. Она сама за руку привела его к смерти.
Заверещала сигнализация: кто-то пробрался в башню. Иде было уже всё равно. Она сидела, склонившись над Генри, и тихонько выла от горя.
— Данные, — прошептал Генри еле слышно. — Их надо передать в Рейвен-Рок.
— Я не уйду, — проговорила Ида.
— Нет, уйдёшь, — он нашарил её руку и крепко сжал. — Я так хочу. Ты спрячешься, переждёшь нападение и потом доставишь данные на базу. Иначе всё зря.
— Генри…
— Беги, — приказал он.
И она побежала.
*
В башне было тихо, как в могиле — по крайней мере, так показалось Эмили, когда она вошла в приоткрытую дверь станции. Коридор, ведущий к служебным помещениям, оказался совершенно пустым и безликим: ни следов побоища, ни признаков жизни. Только потрескивание лампочек под потолком да мерный гул вентиляционной системы — но даже эти безобидные звуки заставляли Эмили болезненно вздрагивать и крепче сжимать рукоять револьвера.
— Может, подождёшь меня здесь? — предложил Харон.
Эмили испуганно помотала головой. Эта безлюдная станция на краю света чем-то неуловимо напоминала папину лабораторию в Мемориале Джефферсона. Остаться здесь одной — да ни за что!
— Ну конечно, — гуль хрипло усмехнулся. Эмили не могла сказать, чего было больше в его взгляде — жалости или презрения.
Неважно, чем закончится эта битва, подумала она. Я уже проиграла.
С каждым шагом ей всё отчётливее становились слышны знакомые голоса: похоже, скрипторы о чём-то ожесточённо спорили.
— Так нельзя, Грег! — донёсся до Эмили гневный окрик Лэнигана. — Тебе нужен андроид? Так мы его нашли! Иди в лабораторию и займись им!
— Мне нужна правда! — заорал Квинлан в ответ.
— Наверняка в Цитадели вздохнули свободнее, избавившись от этих двух полудурков, — проворчал Харон.
Эмили осторожно выглянула из-за плеча Харона. Просторное, ярко освещённое помещение занимало почти весь цокольный этаж станции. Тут была бойня, по-другому не скажешь. Высокотехнологичная, почти бескровная бойня.
Оплавленные останки робоглаза разлетелись по всему залу — один фрагмент обшивки лежал прямо у порога. Кажется, утром Квинлан обещал «станцию, полную ослепших людей», не больше — но те люди, которых видела Эмили, были окончательно и бесповоротно мертвы. Трое мужчин, две девушки. Одна, в военной форме, распростёрлась у подножия лестницы, вторая, в лабораторном халате, лежала в центре зала, обратив лицо к потолку. Которая из них была Идой Феррелл, Эмили оставалось лишь гадать. Единственный выживший солдат оказался рослым, атлетически сложенным офицером с лицом античной статуи — восковая бледность и неподвижный взгляд ослепших глаз лишь усиливали сходство. Он полусидел, привалившись к забрызганной кровью стене, и шумно, надсадно дышал.
Значит, пять мертвецов и один раненый? Эмили казалось, что Анклав оперирует бо̀льшими числами.
— А где остальные? — спросила ошеломлённо.
— Хороший вопрос! — Квинлан обернул к ней разгорячённое лицо. — Именно его я и хочу задать нашему другу из Анклава. И ещё парочку насчёт шпиона в Цитадели. По доброй воле эта сволочь отвечать, ясное дело, не хочет, и я решил его разговорить. А сэр Лэниган почему-то против.
— Почему-то? Пытки — самое подлое и дрянное, что может быть на войне, — взвился Лэниган. — Убить врага — это одно. Но унизить его, лишить человеческого облика, превратить в визжащее от боли…
— Вы проверили верхние ярусы? — перебил его Харон. Лэниган одарил его отрешённым взглядом — и снова бросился в бой:
— Я, Лайонс, Каден — все мы уже отработанный материал. Будущее Братства — это ваше поколение. Ты, Сара, Артур… Особенно Артур. А он вырастет таким, каким ты ему позволишь. И если ты уподобишься убогим дикарям с Пустоши, которые развешивают трупы вдоль дорог, это обессмыслит всё. Вообще всё.
— Что наверху? — повторил Харон.
Никто не ответил. Квинлан и Лэниган мрачно таращились друг на друга, и Эмили сильно сомневалась, что зачистка верхних ярусов сейчас сколько-нибудь их беспокоила.
— Ясно, — презрительно бросил гуль, направляясь к лестнице.
Пленник тихо застонал. Он умрёт тут, пока эти двое спорят, подумала Эмили. Тем лучше для него.
— Я делаю то, что сделал бы любой солдат Братства, — с тихим отчаянием отчеканил Квинлан.
— Делай что хочешь, — Лэниган медленно покачал головой. — Только знаешь что? Без меня.
— Ну и замечательно, — гневно крикнул Квинлан ему вслед. — Сам справлюсь!
Он вздёрнул умирающего за ворот рубахи — солдат коротко вскрикнул. Тяжело дыша, то и дело останавливаясь перевести дух, скриптор потащил бедолагу в закуток под лестницей. Эмили побрела за ним, стараясь не наступать на алую полосу, отмечающую последние метры чужой жизни.
Крохотная каморка, по всей видимости, служила анклавовцам кают-компанией. Холодильник, плита, клеёнчатый фартук, небрежно брошенный на ларь с провиантом… Квинлан кое-как взгромоздил безвольно обмякшее тело солдата на стул.
— Эмили, — прохрипел скриптор. — Верёвку, ремень… что-нибудь. Пожалуйста. Надо ему руки связать.
Она кивнула. Без особой надежды открыла настенную аптечку — и обнаружила там целый чёртов Клондайк: стимпаки, «Мед-Икс», вездесущий «Баффаут». Хирургический жгут там тоже нашёлся — совсем новый, в заводской упаковке. Вскрыв пакет, Эмили вытащила тонкую трубку из полупрозрачной резины и швырнула скриптору. Жгут тяжело шлёпнулся на линолеум рядом с ножкой стула.