Что-то кольнуло руку Эмили чуть ниже локтя, и салон винтокрыла снова закачался перед глазами.
*
За стеной кто-то дико и страшно заорал, и этот вопль окончательно вырвал Эмили из забытья. В голосе не оставалось уже ничего человеческого — лишь чистая, дистиллированная боль. Но Эмили его узнала.
— Лэниган? — прошептала она испуганно. Позлорадствовать не получалось: Эмили отлично понимала, за кем придёт полковник Отем, когда закончит дела в соседней камере. И не строила иллюзий. Раз Отему от неё нужен код, значит, полковник его получит. Умелые пытки развязывают язык и не таким, как она, судя по крикам за стенкой.
Но как, почему? Лэниган на блюдечке с голубой каёмочкой принёс Анклаву ГЭКК (и дочку Джеймса Данфорда — в довесок). За что они его мучают? То есть да, он убил тех двух солдат на берегу реки — но он ведь должен был втереться Эмили и Квинлану в доверие! И разве руководство Анклава не придерживается принципа «Лес рубят — щепки летят»?
Эмили села, обхватив колени руками. В крохотной камере некуда было прятаться. Оружие и одежду у неё забрали, да если бы даже и оставили — надеяться было решительно не на что. Много бы она навоевала с пятью патронами сорок четвёртого калибра и швейцарским ножом?
В голове билась глупая, по-детски наивная мысль: Харон придёт и спасёт её. Нет, не придёт и не спасёт. От Восемьдесят Седьмого до Рэйвен-Рока — десятки миль. Если даже он узнает, куда её отвезли, и отыщет сюда дорогу, уже будет слишком поздно. А значит, всё, что осталось сделать «умнице Сто Первой» — это достойно встретить свою смерть. Хотя статистика говорила не в её пользу: ни одна из тех смертей, что Эмили довелось увидеть, не имела ничего общего с достоинством.
Харон жив. Это главное, попыталась успокоить себя Эмили. Не получилось. Что он будет делать, когда её не станет? Отправится в Подземелье? Вернётся за контрактом в Арлингтонский дом, а затем уйдёт в Олни? Эмили не знала. Они никогда это не обсуждали. Они вообще чертовски много не успели обсудить…
Двери камеры разъехались так неожиданно, что Эмили еле успела вскочить на ноги. В комнату ввалился Отем, сам на себя не похожий. Лицо, перекошенное от злости, пошло белыми пятнами, рукава тренчкота потемнели от крови.
— Где ГЭКК, сука? — заорал полковник. Пистолет ходил ходуном в его руках.
— У вас, — растерялась Эмили. — Вы же его забрали!
Спасло Эмили, видимо, только то, что её изумление было неподдельным. Отем опустил пистолет. Выдохнул. Вытер пот с лица — на лбу остались кровавые полосы.
— То, что мы привезли из Убежища — не ГЭКК, — проговорил он, остывая. — Это подделка. Старый чемодан, набитый мусором. И я спрашиваю: где настоящий ГЭКК?
Эмили замерла в немом восхищении: похоже, скриптор Квинлан всё-таки оказался отменно хитрой задницей. Вот зачем он потащил с собой в Убежище этот огромный рюкзак, вот почему вызвался проводить Фокса до хранилища — мутант наверняка тоже в деле… Но ей-то, ей он почему ни слова не сказал?
Он до конца надеялся, что Лэниган передумает, с грустью поняла она. Что выберет Братство, что они станут сражаться плечом к плечу… Что ж, скриптор Квинлан действительно не разбирался в людях.
— Похоже, Лэниган одурачил не только меня, — Эмили пожала плечами с тем же деланным спокойствием, которое пытался продемонстрировать Отем. — Я не знаю, где настоящий ГЭКК. И был ли он вообще в Восемьдесят Седьмом. Возможно, вся эта операция с самого начала…
— Довольно, — перебил её полковник. Похоже, он поверил ей — или, по крайней мере, сумел взять себя в руки. — Твои измышления меня не интересуют. Только факты. Ты же понимаешь, что я заставлю тебя говорить?
— О да, — Эмили кивнула.
— Тогда давай не будем усложнять ситуацию. Ты скажешь мне код от очистителя, и скажешь его сейчас.
— И вы выпустите меня отсюда? — невесело усмехнулась Эмили.
— Если ты скажешь мне код, ты, возможно, спасешь себе жизнь. Но ты не в том положении, чтобы чего-то требовать, верно?
— Верно, — смиренно согласилась она. — Я всё понимаю, полковник.
— Не то что твой отец, — Отем смерил её равнодушным пустым взглядом.
Две минуты, подумала Эмили. Мне осталось жить примерно две минуты. А потом у него кончится терпение, и из режима светской беседы мы перейдём в режим пыточных застенков.
— Полковник! Вы мне нужны.
Голос Эдема прозвучал из интеркома так громко и отчётливо — и так неожиданно — что Эмили растерянно уставилась на Отема. Тот, похоже, был удивлён не меньше её самой.
— Господин президент, у меня нет времени на другие дела, — хмуро отозвался он. — Я скоро прибуду к вам.
— Прямо сейчас, полковник, — настойчиво повторил Эдем. — Вы нужны мне прямо сейчас.
— Так точно, сэр, — подтвердил Отем. Эмили затаила дыхание: неужели уйдёт? Но полковник, сделав пару шагов, замер чуть в стороне от выхода — в мёртвой зоне камеры наблюдения.
— Прошу прощения за поведение полковника Отема, — с доверительной интонацией произнёс Эдем, видимо, не подозревая о коварстве своего подчинённого. — В последнее время он переживает серьёзный стресс.
Выражение лица Отема не позволяло в этом усомниться. А бархатный баритон продолжал литься из интеркома:
— Я хотел бы поговорить с тобой с глазу на глаз. Думаю, есть несколько вещей, которые нам стоит обсудить. Своё снаряжение ты можешь забрать в шкафчике. Я отопру для тебя замки.
Это что, шутка какая-то? Подстава? Игра в доброго и злого следователя? Эмили ровным счётом ничего не понимала.
— Ты слышала господина президента. Одевайся, — вполголоса приказал Отем. — Или ты предпочитаешь явиться на аудиенцию в нижнем белье?
Эмили покорно побрела к шкафчику. Затылок заныл в ожидании пули. Но Отем так и не выстрелил — просто наблюдал за ней, стоя в проёме двери.
Вещи Эмили были свалены бесформенной кучей на дне шкафчика: вряд ли кто-то рассчитывал, что пленнице доведётся ещё раз их надеть. Ботинки, носки, футболка, джинсы без ремня. От одежды исходил слабый запах дезинфектанта. Брони в шкафчике не оказалось.
— А оружие? — спросила Эмили. Про «Пип-бой» можно было и не спрашивать.
— Оно тебе не понадобится, — невозмутимо припечатал Отем. И наконец вышел из камеры.
Что ж, мисс Данфорд, работаем с тем, что есть, приказала она себе. Это база Анклава. Оружия тут завались. И лучше бы разжиться им до встречи с президентом — встречи, которая, судя по взгляду Отема, может и вовсе не состояться.
Эмили торопливо оделась — действительно торопливо, исходя из того, что приступ безумия, охвативший президента, может оказаться весьма кратковременным. Выскочила в коридор — и бросилась прочь из тюремного блока. Голос Эдема, сладчайшая из всех мелодий, лился ей вслед из динамиков:
— Внимание всему персоналу Рейвен-Рок. Говорит ваш президент. Я пригласил нашу гостью из Убежища Сто Один в мой кабинет. Прошу вас никоим образом не задерживать её. Наоборот, если вы её увидите, прошу указать ей дорогу или сопроводить…
В сопровождении Эмили не нуждалась — как и в разговоре с чудаковатым национальным лидером; хватит с неё сильных мира сего. Ей просто надо было выбраться отсюда. Не ради Пустоши, не ради папиного замысла — ради себя самой, для разнообразия. Ей было к кому возвращаться.
Словно по заказу, за очередным поворотом оказался стенд со схемой эвакуации. План базы с первого взгляда так чётко впечатался в мозг Эмили, будто она просидела над ним добрый десяток часов. Тюремные камеры — на уровне 3А. Значит, ей всего-то и надо, что пройти сквозь огромную военную базу на уровень 1А. Куда уж проще.
Навстречу Эмили из бокового ответвления коридора вышел солдат — и она замерла в молчаливом оцепенении, как кролик перед удавом. Что тут скажешь? «Боже, храни Америку»? Или «Прекрасная сегодня погода, дружище! Кстати, а ты слышал последнее выступление президента? Точно-точно слышал»?
— Практикантка? — недовольно осведомился анклавовец.
Эмили на всякий случай кивнула.
— И что вас вечно в тюремный блок заносит? — проворчал солдат. — Сказано же: карантин. Тут сейчас по базе какая-то тварь шастает — а что, если бы ты с ней повстречалась, а не со мной?