— Это было бы ужасно, — с чувством сказала Эмили.
— То-то и оно, — буркнул охранник. — Вали обратно в свою лабораторию. И скажи остальным, чтобы носа наружу не совали, пока всё не закончится.
*
Биологическая лаборатория была полна чудес. Вот только у Эмили как-то не было настроения любоваться ни на диких гулей в стазис-поле, ни на секционные столы всех конфигураций. Пройдя несколько шагов, она в нерешительности остановилась, чувствуя на себе растерянные взгляды учёных. Эдем, мать твою, повтори, подумала Эмили, покрываясь холодным потом. Повтори, что меня никоим образом нельзя задерживать.
В глубине лаборатории кто-то уронил поднос с инструментами — и все невольно обернулись на звук. Этой секунды Эмили хватило, чтобы схватить со спинки стула оставленный кем-то лабораторный халат и выбежать обратно в коридор.
Убедившись, что сердобольный охранник скрылся из виду, Эмили надела халат — и почувствовала себя так спокойно, будто облачилась в силовую броню последнего поколения. На самом деле, халат был даже лучше.
Они ведь не знают её в лицо. Никто из обитателей базы понятия не имеет, как выглядит «гостья из Убежища Сто Один» — кроме группы захвата, но эти солдаты, должно быть, сейчас отдыхают после перелёта. А все остальные ожидают увидеть выродка с Пустоши, чудовище в синем комбинезоне с «Шиш-кебабом» в руке и ожерельем из отрезанных ушей. Тварь, источающую радиацию и беззаконие. Ну и пусть они оглядываются по сторонам в поисках твари, а девочка в белом халате пойдёт своей дорогой.
В коридоре на следующем уровне оказалось так много людей, что Эмили едва не запаниковала — но вовремя сообразила, что к чему. Из распахнутых дверей столовой доносился изумительный запах свежего хлеба: в Рейвен-Роке наступило время обеда.
Опустив голову, она вошла в столовую. Взяла с раздаточного стола поднос с готовой едой и, не поднимая глаз, направилась в сторону выхода на противоположной стороне зала. Вполне естественно с её стороны смотреть себе под ноги: кто же захочет споткнуться и пролить томатный суп на белый халат? Люди расступались на её пути, но, опять же, исключительно из вежливости.
У Эмили мелькнула безумная мысль: а ведь она могла бы присесть за свободный столик и спокойно пообедать, и вряд ли кто-то заподозрил бы неладное… Но искушать судьбу не стоило.
На выходе она осторожно поставила поднос на стол с грязной посудой. Задумчиво уставилась на столовый нож: нет, это тот редкий случай, когда лучше не иметь оружия вовсе, чем иметь в распоряжении вот такое. И пошла дальше, оставляя за спиной уровень 3В.
Ледяной голос застиг её на лестнице:
— Внимание! Говорит полковник Отем. Настоящим приказываю игнорировать предыдущий указ президента. Заключенного из Убежища Сто Один приказываю уничтожить на месте. Повторяю, уничтожить на месте, не пытаться задержать. Это приказ!
— Твою ж мать, — прошептала Эмили. И шагнула вперёд, на уровень 2А.
*
Лаборатории. Снова лаборатории. С трудом заставляя себя не срываться на бег — это уж точно привлекло бы внимание — Эмили пошла вперёд, прекрасно понимая, что теперь задача усложнилась на порядок. Бросаться в бой учёные, скорее всего, не станут, но вызвать охрану им под силу. Да ещё и робоглазы — на этом уровне их было гораздо больше. Людей её нехитрая маскировка, быть может, и сбила бы с толку, но не роботов с функцией распознавания лиц.
На доске объявлений висел листок: расписание дежурств по этажу на апрель две тысячи двести семьдесят восьмого года. Не слишком-то полезная информация, но достаточно хороший повод уткнуться лицом в стену, скрываясь от робоглаза. Эмили впилась взглядом в распечатку: много повторяющихся фамилий, как и в Убежище; очевидно, возрождение Америки было делом семейным… И тут её взгляд выхватил из перечня вписанное от руки знакомое имя. Не такое уж редкое — но, безусловно, наводящее на мысли.
Эмили дождалась, пока робоглаз переберётся в соседний сектор. И решительным шагом направилась в лабораторию номер 23-f.
Анна Холт сидела за терминалом и что-то торопливо печатала. В тесном кабинете было довольно-таки душно — видимо, поэтому она оставила дверь открытой.
Эмили с удивлением поняла, что не чувствует по отношению к мисс Холт абсолютно ничего. Да, Анна работала с доктором Ли, а потом и с папой. Да, она была в Мемориале во время нападения Анклава. Джен Каплински и папа умерли, доктор Ли сбежала, ну, а Анна, как видно, предпочла сдаться на милость победителя. Что ей ещё оставалось-то? Смена работодателя не входила в перечень смертных грехов по версии Эми Данфорд. Но и не делала мисс Холт неприкосновенной.
Почувствовав на себе взгляд, Анна Холт обернулась.
— Ты, — произнесла она.
— Я, — горько кивнула Эмили, прикрыв за собой дверь. — Мисс Холт, пожалуйста, не прогоняйте меня. Мне страшно. Мне так страшно…
И она расплакалась. Во взгляде Анны Холт плескалось смятение. Похоже, она не этого ожидала от встречи с дочерью героя Пустоши.
— Полковник Отем хочет убить меня, а я не понимаю, за что? Мисс Холт, вы же знаете, я вообще никакого отношения не имею к проекту, меня даже в Мемориале не было! Ведь не было же?
— Не было, — Анна Холт тяжело вздохнула. — Милли, послушай. Мне жаль. Мне очень жаль, но ты ведь сама слышала приказ полковника Отема.
— Вы… убьёте меня? — голос Эмили надломился.
— Нет! Боже милостивый, нет, конечно! — женщина не на шутку перепугалась. — Но мне нужно сообщить, что ты здесь. Извини.
— Да, мисс Холт. Я понимаю, — еле слышно прошептала она, спрятав лицо в ладонях. И сквозь пальцы обвела взглядом комнату. Истерика, отчаяние — всё это будет потом, когда она выберется из Рейвен-Рока. Когда услышит ворчливое «Я же говорил». А сейчас надо было действовать.
Она посмотрела на Анну Холт — палец нервно барабанит по мембране интеркома, накрашенные губы плотно сжаты. Перевела взгляд на рабочий стол — бесконечные кипы бумаг, раскрытая готовальня, монитор. Обед на пластиковом подносе из столовой — всё тот же томатный суп, картофельное пюре и какао; рядом с тарелкой лежала зелёная пластиковая ложечка с наконечником в виде ящерицы. У Фредди Гомеса была точно такая же — ни много ни мало, фамильная реликвия, которую прапрадедушка пронёс в Убежище в день, когда упали бомбы. Недотёпа Фредди то и дело забывал ложку в буфете, а потом донимал остальных детей просьбами помочь ему в поисках.
— Я хочу сдаться, — всхлипнула Эмили. — Я просто хочу сдаться. У меня даже оружия нет.
И Анна Холт сдалась. Заплаканная безоружная девочка, сломленная и жалкая — хороший способ почистить карму.
— Ну, Милли, — она нерешительно — и без некоторой доли брезгливости — дотронулась до её плеча. — Всё хорошо. Я уверена, полковник Отем разберётся в этом недоразумении. Я его сейчас позову.
— Не надо Отема. Позовите кого-нибудь… доброго, мисс Холт, — попросила Эмили. — Того, кто не станет стрелять с порога. Потому что я правда не против Анклава, я не знаю, за что мне всё это, я просто хочу домой… — и она снова спрятала лицо в ладонях.
— Да. Да, Милли, — прокашлялась Анна. — Посиди пока тут. Сейчас позову.
Она склонилась к интеркому.
— Николас? Это Холт, техническая лаборатория 23-f. Здесь у нас небольшое ЧП… — она тревожно обернулась — но Эмили всё так же сидела на стуле, обхватив голову руками. — Нет, не связано. Никак не связано. Просто зайди, если можно. Большое спасибо.
— Ник хороший человек, — убеждённо сказала она, повернувшись к Эмили. — Мухи не обидит. Тебе повезло. Он отведёт тебя к начальству, и вы во всём разберётесь.
Эмили кивнула. И позволила себе осторожно — авансом — улыбнуться.
Хороший человек Николас не заставил себя долго ждать. Пара минут — и тягостную тишину, разбавленную всхлипываниями Эмили, нарушил стук в дверь.
— Ну слава богу, — с облегчением прошептала Анна Холт, впуская в комнату сухонького мужчину лет сорока в поношенной солдатской форме. — Заходи, Ник. Заходи скорее. Сам всё увидишь.