— Тише, тише, — прошептала Эмили в отчаянии, всем весом налегая на его руку, чтобы прижать её к полу и удержать в вене инфузионную иглу. — Это я, мой хороший.
Он на секунду открыл глаза. От его взгляда, совершенно отстранённого, Эмили захотелось завыть.
— Я говорил ему, что поспешные решения редко себя оправдывают, — Фокс сокрушённо покачал головой. — Говорил, что наше вмешательство в твою судьбу может лишь усугубить ситуацию…
Эмили примерно догадывалась, что ему мог ответить Харон и в каких выражениях.
Винтокрыл взмыл в воздух так резко, что Эмили хорошенько приложилась затылком о стенку кабины.
— Осторожнее, юноша, — предостерегающе прогудел Фокс, нависнув над приборной панелью. — Тебе нечего бояться, мы тебя отпустим, когда ты доставишь нас в Олд-Олни. Ни к чему прибегать к крайним мерам.
— Да у меня восемь часов реального налёта! — заорал пилот. — Остальное — на симуляторе! Ты скажи спасибо, что мы вообще летим!
Эмили проколола верхнюю часть пакета с физраствором, добавила в капельницу аминокапроновую кислоту — вторую ампулу, подумав, отложила в сторону. Набравшись храбрости, она приподняла мокрую от крови — хоть отжимай — майку Харона.
Всё оказалось ещё хуже, чем Эмили себе представляла. Три входных пулевых отверстия, и ни одного выходного. Каменно-твёрдые мышцы пресса говорили о начавшемся внутреннем кровотечении. Нужно было остановить кровопотерю, извлечь пули — но как? Без оборудования, вслепую, на грязном полу винтокрыла? В чёртовой аптечке даже сильных обезболивающих не оказалось. Что Эмили могла сделать? Наложить на раны гемостатические губки, зафиксировать их повязкой — и всё. Немудрёное правило полевой хирургии: лёгкие ранения — большая обработка, тяжёлые — малая…
…Истину можно было выразить в двух словах: Харон умирает. И она больше ничего не может сделать, чтобы этому помешать.
— Воды, — проговорил он.
— Нельзя, — Эмили почти ничего не видела сквозь слёзы. — Прости меня. Но тебе сейчас нельзя пить.
— Можно. Уже всё равно…
— Да замолчи! — бешено выкрикнула она. — Умирать он собрался!
Эмили плеснула водой из фляги на остаток бинта, осторожно прижала к растрескавшимся губам. И всё. Это было всё, что ей сейчас оставалось: просто сидеть рядом с Хароном и раз за разом отказывать ему в праве на глоток воды, отказывать монотонно и неуклонно. Мучить его.
— Дай ты ему воды, — не выдержал пилот. — Хоть легче будет умирать.
— Он не умирает! — заорала Эмили. — Не умирает, ясно?!
Прерывистое дыхание Харона говорило об обратном.
Винтокрыл тряхнуло. Двигатели на секунду заглохли — а потом снова заработали, но не так слаженно и ровно, как прежде.
— У нас неприятности? — настороженно осведомился Фокс.
— Да мы падаем! — завизжал пилот. — Топливо на нуле! Скажи спасибо этой безумной суке, мы сейчас упадём!
Эмили было всё равно. Она уже упала.
Винтокрыл начал терять высоту. Машину швыряло из стороны в сторону; двигатель то затихал, то с угрожающим аритмичным гулом пытался набрать обороты. Прижимая щекой к плечу пакет с остатками физраствора, Эмили склонилась над Хароном в отчаянном, бессознательном стремлении защитить его — ну хоть от чего-то.
Свет в десантном отсеке погас. Незакреплённые вещи — аптечка, фляга, какие-то фрагменты снаряжения — запрыгали по кабине. Удары сыпались на Эмили со всех сторон, она просто потеряла им счёт. А потом винтокрыл тряхнуло так, что предыдущие несколько минут показались лёгкой разминкой. И пол снова стал полом, а потолок — потолком.
— Я его посадил! Мы приземлились! — казалось, пилот вот-вот пустится в пляс от радости.
— Да, ты проявил завидное мастерство, — похвалил его Фокс. Но его одобрения пилоту, видимо, было мало.
— Слышишь, ты, сука? — обернулся он к Эмили с искренним торжеством. — Мы приземлились!
— Это Олни? — жадно спросила Эмили, рывком поднимаясь на ноги. В глазах потемнело от боли.
— Нет, — стушевался пилот. — Это… Дьявол, мы спокойно сели, не разбились о скалы, никто не пострадал. Тебе мало?
Эмили обессиленно опустилась обратно на пол. Обратно к Харону. Он всё ещё дышал, и пульс прощупывался — слабый, учащённый. Но обманывать себя она больше не могла: это было началом конца.
— Слушай… — растерянно забормотал пилот, перелистывая страницы атласа. — Тут рядом есть какой-то Оазис. Вообще не знаю, что это, но раз это отмечено на нашей карте, люди там живут. Значит, и врач у них должен быть. Дойдёте туда, разберётесь на месте.
Эмили молчала.
— Ты обещала, что меня отпустишь, — встревоженно напомнил лётчик. — Вы оба обещали! Я и так сделал невозможное.
— Иди, — Эмили вытащила из разбитой аптечки шприц с кордиамином и чудом уцелевшую ампулу аминокапроновой кислоты. — Я тебя не держу.
— Ага. Только это, мать его, север! — пилот нервно усмехнулся. — Как насчёт того, чтобы поделиться оружием?
— Никак.
— Я не выживу на Пустоши без оружия, мразь!
— Да, похоже на правду, — кивнула Эмили. — А знаешь что? Мне плевать.
Фокс покачал головой. Пилот, вполголоса ругаясь, выбрался из-за штурвала.
— Где Оазис? — обернулась Эмили ему вслед.
— Отсюда — восемь миль на северо-восток, — пилот швырнул атлас ей под ноги. — Счастливого пути, сука.
— И тебе того же, милый, — напутствовала его Эмили. Эта бессмысленная перебранка была тонким мостом над пропастью безумия и отчаяния.
Анклавовец спрыгнул с подножки винтокрыла и помчался к ближайшей гряде холмов, то и дело тревожно оглядываясь. Эмили не было до него дела.
— Мы не можем оставаться в этом летательном аппарате, — негромко окликнул её Фокс. — Весьма вероятно, что двигатель получил повреждения во время посадки, и может произойти взрыв.
Эмили безразлично кивнула. Взрыв так взрыв. Хуже уже не будет.
Фокс понял её по-своему. Аккуратно подхватил Харона на руки — вместе с одеялом. Хриплый стон Харона заставил Эмили до боли сжать кулаки.
— Я не стану его мучить и тащить по этим каменистым склонам, — пообещал супермутант, осторожно выбираясь из винтокрыла. — Вот как мы поступим. Я оставлю вас здесь, а сам отыщу это селение и приведу подмогу. Полагаю, я сумею произвести на местных жителей благоприятное впечатление, ну, а если не сумею — последую твоему примеру и применю агрессию, пусть это и не по нутру мне. А ты, дитя, оставайся с ним. И не теряй надежду.
Она кивнула.
*
Фокс бережно переложил Харона на поросший травой пологий склон холма. Эмили покорно села рядом, хотя больше всего ей сейчас хотелось убежать, как тот пилот Анклава, спрятаться — чтобы осталась хоть какая-то надежда на то, что Харон выживет.
Он ещё дышал. Цеплялся за жизнь из последних сил. Третий и последний пакет физраствора подходил к концу, и Эмили хотела бы не знать, что будет дальше. Но знала.
— Лучше бы ты меня бросил, — горько прошептала она. — Лучше бы ты меня вообще никогда не встречал.
Он молчал. Повязка успела насквозь пропитаться кровью, но заменить её было нечем. Кровь просочилась сквозь одеяло; осторожный тёмно-красный ручеёк уже прокладывал себе дорогу в пыли. А небо было ясным, как никогда, и в холмах оглушительно трещали цикады, приветствуя ласковый и тёплый весенний вечер.
Эмили тихонько взвыла от отчаяния. Ничего нельзя сделать. Ничего.
Веки Харона дрогнули. Эмили осторожно подалась ему навстречу.
Он окровавленной ладонью притянул её голову к себе.
— Крис, — прошептал он. — Кристофер Барретт.
— Нет, — она яростно помотала головой. — Нет, Харон. Ты этого не говорил, а я не слышала.
Тишину расколол панический вопль — короткий, резко оборвавшийся, но полный такого ужаса, что Эмили невольно обернулась. На фоне безупречно синего неба чернел рогатый силуэт, который не пожелал бы увидеть никто из обитателей Пустоши.
Может, этого когтя смерти привлекло падение винтокрыла; может, зверь просто обходил свои владения и наткнулся на чужаков — сейчас важно было лишь одно: это существо, громадная и практически неуязвимая машина смерти, во весь опор мчалось сюда, на запах крови, который звучал как обещание лёгкой добычи.