В трубке раздались длинные гудки, но Мэтэп Урбанович еще долго держал ее в руке. Он снова вернулся на свое место — в кресло за столом и, не поднимая глаз, вяло махнул Эрбэду Хундановичу рукой: оставь меня…
По дороге в райцентр, на перевале, Эрбэд Хунданович остановил машину, вышел из нее.
Отсюда Халюта была видна как на ладони — с ее привольными улицами, окаймленная пшеничными полями, словно бы подсеребренная спокойным течением светлой реки… В стороне от села белели кирпичные стены — еще не взятые под крышу — будущего животноводческого комплекса, а на холме из-за зеленых деревьев проглядывало здание Дома культуры. Катил по дороге казавшийся отсюда, издали, проворным оранжевым жуком колесный трактор «Кировец».
«Хара-Ван», — улыбнувшись, подумал Эрбэд Хунданович. И сказал себе: «Нет, впрямь только все начинается… Разве можно мне сейчас уезжать из Халюты? Должны понять это в райкоме…»