Вечером с 23 февраля на выезде пришла команда водителям дорисовать полоску, получилась галочка, сейчас же стоя где-то у железной дороги в полной темноте и заматывая левую руку и правую ногу, водителям приказали дорисовать ещё одну полоску на машинах, получилось Z.
Пока стояли мотая руки и ноги, переговариваясь и куря возле плотно стоящих машин, ребята из соседней машины с орудием стали прибалтывать меня присоединится к ним, на их орудии три человека вместо пяти, подошёл в темноте их взводник, молодой лейтенант, сказал, что там рук не хватает, давай мол к нам, я взял свой РП и каску, пошёл в соседний Урал, думая о том, что может там буду при деле, один хрен в минометах ничего не шарю. Закинув в кузов рюкзак и шлем, стал залазить через закрытый борт в полной темноте. Перелезая через борт, зацепился магазинами на бронежилете, штаны мешали задрать ногу выше, как-то на весу, облокотившись броней на борт Урала, заваливаюсь в кузов головой вперед и тут же вырывается крик от боли, из глаза в темноте как будто свет вспыхнул.
Не могу ничего понять, уже находясь в кузове держусь рукой за глаз, чувствую что-то мокрое и сильную боль.
Вокруг темнота, кто-то в кузове пытается чиркать зажигалкой и посветить мне в лицо, убираю руку и пытаюсь понять вижу двумя глазами или одним. Тот, кто светит мне в лицо восклицает «Оох, блядь!»
Я тут же его спрашиваю, у меня глаз на месте? Тот светит и говорит: «Убери руки, не пойму!», смотрю что на руке кровь и чувствую, что горячее течёт по лицу. Оказалось, что глаз цел, но разодрал верхнее и нижнее веко правого глаза. Осматриваясь под слабым светом в кузове, понимаю, что налетел глазом на ручку армейского термобочка под жратву, со злости пинаю бочок, осматриваясь вижу молодого парня минометчика, все завалено ящиками с минами, миномет, тренога, буссоль. Ехать придется в кузове на ящиках с минами, охеренно, думаю, что нахрена мне все это надо в 33 года, не хватило что ли приключений на Кавказе, лучше бы молча сидел в своей роте, хорошо хоть глаз не выбил, покурили знакомясь и снова уснули...
Примерно в 4:00 утра снова открываю глаза, слышу грохот, гул, вибрация земли ,чувствую резкий запах пороха в воздухе, выглядываю из кузова, откинув тент вижу что небо стало светлым от залпов, освещая в темноте толи облака, толи дым, справа и слева от нашей колонны работала реактивная артиллерия, были слышны мощные залпы от дальнобойных орудий где-то, как показалось позади нас, воздух наполнился тревогой и вибрациями, сон сразу слетел, было не непонятно что происходит, кто и от куда стреляет и по кому, так же исчезла усталость от недостатка еды, воды и сна. Через минуту, закурив сигарету чтобы проснуться, соображаю, что огонь ведётся в сторону перед лицом нашей колонны, километров на 10-20 вперёд, вокруг все стали просыпаться и закуривать, пошёл тихий ропот- «началось». Наверное, у нас есть какой-то план...
Я, скурив сигарету и переваривая то что вижу, почувствовал прилив адреналина с зарядом бодрости, необычную четкость и ясность мысли, и тревожное осознание того что сценария «КрымНаш» не будет, появилось четкое предчувствие «пиздеца». Я не мог понять до конца что происходит, мы ведём огонь по наступающим украинцам? Может по НАТО? Или мы нападаем?
По кому ведётся этот адский обстрел? Откуда появилась реактивная артиллерия? Референдум в ЛДНР? Захват Херсона? На нас напала Украина? Ей помогает НАТО?
По любому у нас есть какой-то план.
Армия так устроена, что задавать вопросы там не кому, да и похоже, что и приказы командованию поступают на ходу, поэтапно, мне никто ничего объяснять не будет, я могу лишь бросить оружие и побежать куда-то назад, и стать трусом, либо идти за всеми, чем выше должность, тем больше ты знаешь, мой уровень-десантника контрактника, это уровень жеребца которого ведут на кастрацию.
Когда-то как я уже говорил, был тренером лошадей, вроде даже не плохо преуспел в этом, но потом, наверное, сошёл с ума и решил снова пойти в армию.
Когда-то мы с товарищем купили десяток диких, молодых жеребцов, предназначавшихся на мясо, мы решили, что т.к. их ждёт смерть на мясокомбинате, то лучше мы их купим по цене мяса, кастрируем, не много обучим и продадим. Получается жеребцы продолжат жить, а мы сможем на этом заработать. Не смотря на то что нам обоим это было не по душе и жеребцам мы искренне сострадали, мы все-таки сделали это грязное дело, типа выбрали из двух зол меньшее, так мы себя оправдывали. Так вот чтобы кастрировать диких жеребцов, их надо было хоть не много приучить, давать надевать на себя оголовье и ходить в руках человека, жеребцы были уже здоровенными двухлетками и просто силой их не взять, приходилось идти на всевозможные ухищрения с огромным риском для своего здоровья. Когда жеребец уже ходил за тобой и давал надеть на себя оголовье, то мы вели его в загон и вместо обычного лакомства в конце, связывали, валили и отрезали ему яйца...