Глядя на все это в течении 30 минут, я стал нервничать, огромная колонна посреди открытого поля, слева в километре холмы, справа в километре лес, колона стоит посреди этого поля уже полчаса, это просто идеальная мишень. Если противник нас заметит и находится поблизости, то нам «пиздец», идеальная мишень для артиллерии или авиации. Многие стали вылазить из экипажей и стоять курить, походивши от одних к другим, узнаю то, о чем уже почти все в курсе, приказ ехать на Херсон, захватить мост через Днепр.
Стало понятно, что мы напали на Украину...
Пока мы ехали, несмотря на то что слышна была стрельба и уничтожалась редкая, одиночная легкая военная техника ВСУ, а авиация куда-то работала, до сих пор никакого серьезного сопротивления встречно не было.
Стоим в поле, и никто не может принять решение что грузовики надо бросить, часть наших ребят уехали вперёд, мне стало понятно, что мы используем эффект неожиданности, основные силы шли другой дорогой, а ВДВ поставили задачу сделать незаметный манёвр и через поля и леса, выехать к мосту и захватить его создав плацдарм основным силам. Было очевидно, что любое промедление сейчас это преступление, из-за этого сейчас нас где-то не хватает, мы можем не оказаться в нужном месте, там, где на нас рассчитывают сейчас по плану, нас не будет из-за того, что никто не может принять решение бросить застрявшие грузовики. Ситуацию усугубляло то, что впереди справа и слева шли бои, это было слышно, кто и с кем неизвестно, а огромная колонна плотно стоит на открытой местности и не занимает оборону.
Прошло уже часа 2.
Пить было нечего, есть тоже, хотя есть и не хотелось.
Слева за холмом темп боя нарастал, что-то горело, иногда что-то взрывалось, были прилеты артиллерии туда, я взял у командира бинокль и старался безрезультатно там что ни будь рассмотреть, сидя коленями на земле. Я уже был весь грязный и засыпанный дорожной пылью, как почти все остальные, а мокрое термобелье не добавляло комфорта.
За холмом где шёл бой, стали появляться то белые, то красные ракетницы...
Я не знал установленных сигналов и стал ходить от машины к машине и всем показывать туда, спрашивать, что это значит, никто не мог ответить. Я стал ходить от офицера к офицеру и спрашивать, показывая в ту сторону. Вообще атмосфера была странная, все были уже давно уставшие, все видели и слышали тоже самое, но то ли у людей уже не было сил (некоторые спали в машинах), толи просто, банально, как обычно «похуй». Сзади подъехали БТРы разведчиков, они вытаскивали застрявшие машины в песках леса позади нас, я пошёл к ним покурить с ними и узнать, что ни будь. Эти ребята больше интересовались тем что происходило вокруг и видок у них был бодрее, не зря разведку считают более боеготовой чем штурмовые и парашютные батальоны, люди там в большинстве идейные. Пока курил с ними, узнал, что у нас уже есть раненые и убитые, одного парня они привезли из песков, пуля 7,62 вошла сзади между лопаток и пробив броню убила его. Умер от украинской или от российской пули, не ясно. Несмотря на то что они только приехали, начинаю перед ними возмущаться бардаком, они разделяли мое мнение, уже радостнее от того что не всем «похуй», стал показывать на холм и рассказывать про сигнальные ракеты оттуда, стрельба там стихала и валил дым от горевшей техники, они решили, что съездят посмотрят, прочешут холм, вдруг там противник. Узнав от них кто старший в колоне, пошёл к подполковнику, найдя его возле других застрявших машин, которые полезли также вытаскивать грузовики и сами увязли. Подпол стоял с группой людей, кто офицер было теперь не понятно, почти все были в маскхалатах Ратник, соответственно без знаков различия. Подойдя к нему говорю «товарищ полковник, там за холмом бой идёт, два максимум три километра, сигнальные ракеты и дымы пускали, красные и белые, что значат эти сигналы, может там нашим помощь нужна или хохлы!?» Он на меня смотрел как-то странно, но выразительно, может переваривал кто я такой вообще, лицо у него было уставшим, на форме были капли крови, наверное, он помогал раненому, точно кровь была не его. После паузы глядя то мне в глаза, то на холм он ответил «Я хуй его знает, что это значит, уебывать отсюда надо нахуй!»
Он дальше стал совещаться хер пойми, о чем, с офицерами, я охуевая от этого театра военных действий побрел к своей машине, как уже понял ни у кого больше нет связи, так же мы не знаем судьбу тех, кто уехал вперёд, тех кого мы должны были догонять, впереди была слышна пальба и периодически взрывы, кто там и с кем воюет не ясно, расстояние тоже не понятно, по слухам мы должны быть недалеко от Херсона, а пока шёл обратно видел, как два БТР наших разведчиков поднимались по склону на холм. Дойдя до своего Урала, по пути останавливаясь и обмениваясь слухами со всеми подряд. Кто-то спит в машинах, кто-то бродит от одного экипажа к другому, вид у всех уставший и какой-то растерянный. Кто-то заметил беспилотник и в колоне пошёл ропот. Потом низко над нами пролетел истребитель, чей он наш или нет, никто не понял, у командования связи нет.