Уже темнело, пока расходились по машинам, у меня окончательно сложились пазлы картины что вперёд изначально уехали две роты штурмового батальона вместе с моим комбатом, моя рота свернула уже давно где-то по пути и должна была ехать также на мост но другой дорогой, командир полка с БМДшками, недавно поехал вслед за ними потому что те не выходили на связь, нам надо было догонять и тоже быть на мосту, изначально весь наш полк усиленный подразделениями из 7 Дивизии ВДВ, должен был прибыть туда целиком к обеду, укрепиться на мосту и войти в Херсон.
Уже в темноте колона начала двигаться вновь, оставив часть увязшей техники позади, пока ехали, я с молодым миномётчиком сидя в «Урале без тормозов», на ящиках с минами, изготовив автоматы к бою, думал о своей роте и тех, кто впереди, там по-любому «пиздорез», мне было не ловко что я не сними, там нет близких мне друзей, но, если им пиздец, а я их оставил из-за своего скандального характера. Меня некоторые подкалывали в роте «где наш, ветеран», я обижался тогда, но сейчас выходит ветеран в тылу, а рота в «пиздорезе», здесь на этой пороховой бочке, если мы попадём в засаду, ещё и в темноте против грамотного противника, то наверняка нам «пиздец», уже ни у кого не было шуток, все резко повзрослели и стали серьезнее, проехав медленно минут тридцать вперёд колона остановилась, стояли около часа. Было совсем темно прошла команда что стоим здесь до рассвета, заглушить двигатели, ожидать нападения противника, фары не включали, на открытой местности колона выстроилась как в тире. У меня было мерзкое осознание того, что в случае нападения опытного противника на нас ночью, шансов у нас мало, тем более что я в Урале с минами. В колоне было машин тридцать, грузовики, УАЗы, 2 БТР82 разведчиков, несколько БМД2 и БМД4 и КШМ Ракушки. Достаточно подорвать бронетехнику, которая не выдержит даже РПГ, про Джавелины вообще молчу, а дальше поливай колону из пулеметов, в темноте с просони вообще не разберёмся кто от куда стреляет.
Решили спать, я с пареньком в кузове, парни дали мне чей-то спальник, двое которые ехали в кабине спят там же, вместе нас четверо, мы расчёт миномета, от каждых трёх машин два человека патруль, то есть колону ночью патрулировало человек 20.Залезли в спальники не разуваясь, лежали на ящиках с минами в обнимку с автоматами. Ничего не ели, уснули около 23, начал моросить дождь.
25 февраля
Казалось, что только уснули, нас уже будит патруль чтобы их сменили, было 2:00, пока спали промёрзли до костей. Вдалеке слышны стрельба и взрывы. Патрулируем в полной темноте, интенсивно ходим чтобы как-то согреться. Все стали как будто ближе друг другу, офицеры стали проще.
Через час будем смену, снова укутываемся в спальнике и замёрзшие засыпаем. Где-то в 5 утра всех будят, готовимся выдвигаться, все и так готовы, никто не раздевался и в кровати не лежал, все «спали» в своих заглушенных машинах, не видел никого кто хотя б снимал обувь, непонятно что ждём и снова едим с рассветом. По машинам передают чтобы все были готовы к засадам. Впереди БТРы разведки, остальные машины чуть позади. Настроение стало веселее, был удивлён что ночью на нас никто не напал, учитывая наше уязвимое положение, это значило что дела не так уж плохи и в ВСУ либо действительно дела ещё хуже, чем у нас, либо мы сейчас попадаем в ловушку.
Колона ползёт мелкими проселочными и грунтовыми дорогами, снова один из грузовиков завяз, из-за перегруженности грузовик сел в песке на подъёме, мы начинаем перегружать мины из него по другим грузовикам .Я таскаю с остальными тяжеленые ящики (мы и так обессилены) и ворчу что лучше бы бросили машину и спешили к своим, ведь снова время теряем, офицер стоящий рядом (старый знакомый) улыбаясь подкалывает меня «Так ты напиши жалобу в Министерство Обороны» и стоит смотрит уставшим взглядом ожидая моей реакции. Я остановился и повернувшись к нему выдал речь о том, что если бы все сделали как я, а не занимались фотоотчетами, бесполезными построениями и рабочками, вместо того чтобы чему-то учиться и заниматься реальной боевой подготовкой, то мы бы сейчас не были в такой жопе, без связи и кучей техники не способной доехать до Херсона.
Он отвёл от меня взгляд, сделав вид что где-то, есть что-то интереснее, не понял, что это значит, что он не хочет разговаривать или что он со мной согласен. По воинской дисциплине я вообще не имею права с ним так разговаривать, поэтому молча продолжил перегружать ящики.