Как выразился сегодня утром за завтраком господин Паскаль — от меня на расстоянии бьет током или чем-то в этом роде. Да я и сам чувствовал, что предельно наэлектризован и раздражен.
Началось это три дня назад, как только мы подошли к побережью, и я увидел длинную скалистую береговую полосу возле Адлера. От вида этого берега у меня сразу же всё перевернулось внутри.
Всё во мне кричало — вот оно! Это точно на этом побережье, это точно тут!
После этого мне нет покоя. В голове рой мыслей, что предназначение моего рода спустя тысячи лет должно быть исполнено мной, не Зевсом или Аресом и не сотнями моих достойнейших предков, а именно мной. Я чувствовал эту величайшую ответственность и гордость, и от этого сильно нервничал, переживал и не находил себе места.
— Я на своей палубе, подходите.
Капитан появился через пять минут.
— Прогноз погоды неутешительный, — с ходу начал он, — ветер крепчает, и через два-три часа тут будет очень приличный шторм. Нам надо выйти дальше в море или зайти в ближайший порт.
— Так в чём проблема? Зайдите в порт, — немного раздраженно ответил я.
— Да я понимаю, но… заранее прошу прощения, — капитан немного помялся, — это Россия, и с этим у нас связаны небольшие сложности. Бюрократия. Вернуться в Туапсе мы уже не успеваем, а два ближайших порта, которые могут принять нашу «Венеру», это Геленджик и Новороссийск. Но в Геленджике порт совсем небольшой, и он забит под завязку, а с Новороссийском не всё так просто. Все необходимые документы у нас на руках. Визы есть у всего экипажа, нашу судовую роль пограничники и таможенники изучили уже досконально, все документы на нахождение в этих внутренних водах от шести месяцев до года тоже есть, в море мы можем болтаться сколько угодно, а вот чтобы встать в порту к причалу, это, оказывается, большая проблема. Как мне намекнул позавчера один чиновник из местной санитарно-карантинной службы — возможность встать в любой порт у нас есть, но надо решать вопрос там, — капитан задрал глаза к небу и тяжело вздохнул. — Как всё сложно.
— Понятно, — я задумался на пару мгновений. — Я постараюсь решить эту проблему. Дайте мне всего минутку.
Немного подумав, я взял в руки телефон и набрал давно знакомый номер.
— Здравствуй, Маргарита…
Новороссийск
Через четыре часа мы благополучно швартовались у причала Морского вокзала славного города-героя Новороссийска. Нас поставили рядом с каким-то древним военным крейсером пятидесятых годов постройки. Как мне сразу сообщили, в настоящее время это музей, так сильно полюбившийся горожанам и гостям города. Ну, музей так музей. Ничего не имею против такого соседства.
На причале меня встречал мой старый друг Сергей Буянов собственной персоной. Я созвонился с ним, пока мы неслись на всех парах в этот порт, спасаясь от шторма. Он стоял и немного обалдело смотрел на мою белоснежную красавицу-яхту и никак не мог поверить своим глазам. В одной руке он держал полиэтиленовый пакет, из которого торчала пара крупных хвостов вяленой рыбы, а в другой трехлитровый баллон с местным разливным пивом. Я от души рассмеялся, увидев на причале своего давнего друга с таким джентльменским набором в руках, и хорошее настроение стало быстро возвращаться.
— Серёга, братан, поднимайся ко мне! — закричал я Серёге, махая ему рукой.
Заметив меня, он заулыбался еще шире и вопросительно приподнял свои подарки, жестом показывая мне — с этим?
— Да, всё хватай и поднимайся!
На «Венере» как раз к этому моменту уже спустили трап.
Серёга, явно смущаясь под взглядами многочисленных праздношатающихся горожан, стал подниматься ко мне на борт.
— Коля, ну ты даешь! — деланно возмущался Серёга, тиская меня в своих объятиях. — Ты же сказал, идешь на яхте, а я вижу, какой-то круизный лайнер причаливает. Это что за красота такая? Твоя?
— Не совсем. Семейная яхта, — я развернулся, представляя Сергея нашему капитану: — Господин Дюпьле, разрешите мне представить вам моего старинного друга Сергея Буянова. Когда-то давно Сергей спас мою жизнь, рискуя своей.
— О, ваше присутствие на «Венере» — это большая честь для всех нас! — искренне воскликнул капитан, пожимая Сергею руку.