— Спасибо, тётя Тамара, что-то действительно разморило меня немного.
Я быстро переоделся и улегся на мягкий кожаный диван, подложив под голову матерчатую подушку. Под тихий звон посуды и журчание воды на кухне глаза стали слипаться сами по себе, и я уже не в силах сопротивляться почти сразу провалился в крепкий сон.
Проснувшись, я еще лежал какое-то время с закрытыми глазами, переваривая опротивевшее мне сновидение. Опять борьба с морем, опять странный трехпалый отпечаток кисти на камне, наверное, уже в сотый раз.
Достало!
«Этот сон начинает понемногу сводить меня с ума, — подумал я. — Нужно или как-то уживаться с ним, или искать способы от него избавиться. Сегодня же поговорю с отцом».
В комнате уже стемнело, за окном наступил вечер.
Тамара Павловна предусмотрительно оставила включенным свет в прихожей, и мне не пришлось наощупь пробираться на кухню. Поставив чайник на плиту, я уселся за стол и, подперев ладонями подбородок, задумался.
Знать бы, что означает мой опостылевший сон!
Ведь всему в этом мире должно быть хоть какое-то объяснение. Ну раз приснился, ну два! А тут снится уже несколько месяцев подряд и повторяется во всех подробностях. Тот скалистый берег я уже запомнил до мельчайших деталей. Я хоть сейчас мог себе представить все скальные выступы и трещины на нём, и массивный камень под водой, который торчал на дне, и площадку с трехпалым отпечатком.
Я вытянул кисть правой руки перед собой, разглядывая пальцы. А если вот так…
Сначала я соединил мизинец с безымянным пальцем, затем средний с указательным, и оттопырил большой палец в сторону. Я аж вздрогнул. Передо мной была точная копия отпечатка трехпалой кисти из моего сна, только там она была маленькой. Как-то раньше проделать такое со своими пальцами мне в голову не приходило, даже подумать об этом не мог.
А что это дает? Да ничего! Непонятно тут всё как-то и запутано.
Я услышал, как в замочную скважину входной двери вставили ключ, вскочил и бросился в прихожую.
— С прибытием, сынок! — меня крепко обнял отец. — Как добрался? Ты хоть отдохнул немного? Сейчас переоденусь, и рванем в ресторан. Сначала отметим твое прибытие, а все разговоры на потом. Лады?
— У меня только военная форма, гражданки нет.
— Как нет, очень даже есть! Пойдем.
Отец открыл нижний шкаф в шифоньере.
— Вот, неделю назад в ЦУМе выбросили! Петя там чуть оружие не применил, пока через черный ход всё это добро выносил. Дефицит, однако! Давай, примеряй, а я сейчас.
Оставив объемный целлофановый кулёк на столе, отец прошел к себе в комнату. Заглянув внутрь пакета, я обнаружил там новенькие джинсы, черную рубашку и тонкий синий свитер. На дне лежала пара отличных ботинок и новые носки. Все вещи импортные, хорошего качества, а самое главное — моего размера.
Скинув отцовскую одежду, я примерил обновки.
— Ну как, подошло? — отец вышел из кабинета. На нём был пиджак из хорошей шерстяной ткани, такие же штаны и голубая рубашка без галстука.
— Отлично, пап! — я показал большой палец. — Здорово ты с размером угадал.
— Да это не я, это Марго угадала, — увидев мой недоуменный взгляд, отец поправился. — Ну, Маргарита Николаевна. Ты с ней уже знаком, насколько я знаю.
— Да уж познакомились…
— Ну ладно, об этом потом! — заторопился отец. — Пошли, машина уже внизу.
В прихожей он подал мне теплую длинную куртку с оранжевой подкладкой и капюшоном с меховой оторочкой.
— Это тоже тебе! Бунда-Аляска называется.
— Спасибо большое!
— Мелочи. Ну что, пошли?
Через полчаса мы подъезжали к ресторану «Арагви».
Возле входа в ресторан стоял внушительный хвост человек в двадцать.
— Куда же вы, товарищи? Здесь же очередь! — выкрикнул из толпы мужчина в солидном кашемировом пальто и норковой шапке.
— Мля… задолбали уже! Всё прут и прут, совести нет никакой, — вторил ему мужской голос, хозяин которого был уже в явном подпитии.
Тут же из ресторана выбежал швейцар в расшитом золотыми нитками кителе.
— Проходите, Иван Сергеевич! Всё уже давно готово, ждем только вас, — услужливо поклонившись, пригласил он.
И тут же бросил загомонившему с новой силой в очереди народу:
— У них заказано! Банкет у них, чего шумите…
— Да сколько можно?!
Тяжелая дверь ресторана отсекла шум и галдеж на улице, а мы попали в ярко освещенное старинное помещение, оформленное в классическом кавказском стиле.
Возле гардеробной скучал стройный чернявый официант в национальном грузинском костюме.