– Думай, сейчас, девочка! Думай и решай! Ибо, когда ты ступишь на рубеж между мирами, раздумывать будет некогда. Выбор между Добром и Злом будет уже предопределён твоей предыдущей жизнью, – голос звучал гулко, словно в её голове начали стучать барабаны, и вдруг перешел в грохочущий рокот обвала.
Мирра едва успела отскочить в сторону от падающих камней. На мгновение ей даже показалось, что она что-то потеряла, как будто что-то оторвалось, отделилось от неё безвозвратно. Задыхаясь и кашляя в облаке пыли и каменной крошки, она отползла от завала, который отрезал дорогу назад. Леденящие сердце крики и топот копыт, вскоре закончились ликующими возгласами и постепенно стихли, вновь уступив место глухой тишине.
Призрак исчез без следа, оставив в душе Мирры отпечаток, по которому она начала заново свой внутренний путь наружу. Девушка почти физически ощутила, как внутри неё начала ткаться какая-то новая материя сознания. Она узрела себя искрой в звездном пространстве бытия. Внезапно своды пещеры вокруг осветились бесчисленным множеством таких же искр, которые объединялись в светящиеся скопления различных форм и размеров. Вращаясь различными видами спиралей, сферами, а порой и просто рассеянным хаосом вокруг пылающих разноцветных центров-шаров. Миры сближались и расходились, как круги и волны на воде.
Мирра зачарованно прикоснулась к стенам пещеры и на руках от кончиков пальцев вдруг начали плавно проявляться непонятные ей знаки. Они горели и сверкали нежно-лиловым пламенем, продолжая покрывать запястья. В грудь словно ворвалась волна, сметая все мысли. Став пустым стеклянным сосудом, она впустила в себя лиловый огонь, обновляющий её, осветляющий и изменяющий её. Мир вдруг выскользнул у девушки из-под ног и, она будто полетела вниз с огромной скалы.
Вокруг видениями среди мерцающих огней проплывали высокие голубые сосны, бурлящее озеро, порталы миров, разрушенный храм, лица воинов и оскалы злобных тварей. Огромные исполины ступали широкими лапами по бушующим морям степей. Вдруг среди всех видений сверкнули сталью два клинка с изумрудными узорами на лезвиях. Руки девушки сами потянулись к ним и, сжав их рукоятки, она едва не задохнулась от сладкого единения с ними.
29. РУБЕЖ
Мягко приземлившись на землю, словно дикое животное, девушка ощутила жар. Огненные сполохи озарили стену за поворотом. Она уже знала, что ждет её впереди. Медленно взмахнув мечами в воздухе, Мирра заворожено наблюдала за светящимся следом, которые они оставляли во мраке пустоты.
Калинов Мост алел раскаленным металлом. Воздух вокруг него дрожал и плавился. Языки смрадного пламени вырывались из огненной реки, которую пересекал этот мост. Мирра взошла на него и его жар начал, будто прожигать её до самых костей. Из речки вынырнули с диким рёвом несколько голов Гидры, охраняющей проход между мирами Нави и Яви. В голове стучало: «Ни земли, ни воды, ничего… Некогда раздумывать… Некогда боятся…Проникнуть за край…». Мирра провела мечами по медной поверхности моста, и клинки запели сталью. Гидра извивалась и шипела, билась своими зубастыми головами о переправу, а смоляная вода под ней клокотала, бурлила и вспучивалась.
Тело девушки будто само, не повинуясь её сознанию, не слушая её страхов,развернулось в мягком кувырке и, поднырнуло под извивающиеся головы на длинных толстых чешуйчатых шеях. Будто не Мирра, а кто-то другой, иной, незнакомый ей доселе, взмахнул зелеными клинками и отсек у гидры несколько голов одну за другой. Она была кем-то другим в этот момент, кем-то молниеносно быстрым, она была бесшумной смертью, мягкой призрачной тенью. Мост впереди осел под тяжестью упавшей на неё отсеченной головы и стал просаживаться в огненную реку. Резко выдохнув, Мирра сделала отчаянный прыжок вперед и, перескочив обрушившийся участок моста, укатилась кувырком на другой берег, покрытый пеплом. «Тень» – еще раз проплыло в её сознании, когда она взглянула на себя, перепачканную серым пеплом и пылью. Светом блеснул желтый солнечный луч и сознание померкло…
Словно вынырнув из глубокой ледяной воды, Гор едва смог перевести дыхание. Мирра сидела на коленях перед ним и, задыхаясь, всё еще сжимала ладонями его лицо. Дикий затравленный взгляд говорил, что она всё еще там в воспоминаниях. Внезапно она широко распахнула глаза и с осознанностью во взгляде жадно прижалась к его губам, словно к своему спасительному и столь желанному глотку жизни. Крепко прижав её к себе, он утолил её голод. Он взял всё, что она отдавала ему и даже больше.… А в окно проникнул первый желтый солнечный луч рассвета, бесстыдно скользя по переплетённому пламени лиловых и черных волчьих рун.
. . .
Гор вышел на смотровую площадку башни Главного Зала, вдохнув прохладный воздух Северных Гор. Из-под расстегнутой на груди рубахи, трепетавшей на сильном ветру, выскочила серебряная подвеска волка. Гор взял в руки медальон и с удивлением заметил, что на его оборотной стороне было изображение белой волчицы. Он провел пальцем по нему, изогнув в горечи губы. Медальон вдруг раскрылся и внутри него был зеленый граненый хризолит. Волк замер, перекатывая камень в пальцах. Ответ крутился где-то рядом, но он не мог схватить за хвост это неуловимое решение.
Где-то в лесу с шумом, недовольно крича, поднялась стая встревоженных птиц. Гор тяжело вздохнул. Его беспокоило, что он не мог вечно скрывать присутствие Мирры в замке. Удивительно, что волчицы до сих пор не пронюхали о чужестранке в его постели. Странным образом, она была действительно незаметна как тень, а ведь волков не так просто обмануть.
Он подозревал, что нарвется сегодня и на гнев Тени, ведь уйдя сюда, он запер дверь снаружи. Гор не мог точно сказать даже для самого себя, то ли он хотел защитить её этим от внешнего мира, то ли, чтоб она не исчезла вновь из-под его носа. Усмехнувшись, он застегнул рубашку и развернулся к своей башне, понимая, что хочет увидеть эту бурю.
Двери в его комнату всё еще были заперты на кованые засовы, когда волк подошел к ним. Прислушавшись, его немного обеспокоила тишина за ними. Неужели она до сих пор спит? Солнце уже давно прошло свой зенит и медленно катилось за горы. Он вошел в пустую комнату, захлопнув за собой дверь, и остановился. С досадой прикусив губы, он осматривал глазами комнату. Вдруг мимолётное легчайшее движение воздуха заставило его сердце биться быстрее, впрочем, как и кинжал, приставленный к его горлу.
– Еще раз, ты посмеешь уйти и запереть меня одну в комнате, – гневно зашипела Тень, – И мой стальной соратник познакомится еще ближе с твоей кровью, – она прижалась к нему сзади, – И, поверь, даже тысяча и одна ночь с тобой не заставят дрогнуть мою руку.
Гор пытался изо всех сил сдерживать довольную ухмылку на своем лице. Это был вызов, который заставлял играть в нем кровь волка и кровь воина.
Он сделал необычную подсечку ногой, которой девушка явно не ожидала. Одновременно с этим Гор вывернулся из-под кинжала Тени, перехватив её запястья, и завалил её на пол. Он фыркала и извивалась, но под тяжестью его тела не могла ничего поделать.
– Ты ловкая и юркая, как мышь. Но всё же ты не такая опытная, – уже не сдерживая довольной ухмылки, проворковал волк, – И ты никогда не будешь такой же сильной как волки-берсерки, смирись с этим, девочка.
Мирра яростно зарычала, что Гор даже ослабил хватку и прищурил глаза. На короткое мгновение он почти засомневался, а не волчица ли перед ним. Она воспользовалась этим моментом и почти успела дотянуться зубами до мочки его уха, клацнув ими как взаправдашний зверь. Берсерка лишь еще больше распалила эта выходка и он, всё еще крепко прижимая её запястья к полу над её головой, впился в её губы голодным поцелуем. Но Тень не признавала своей капитуляции и укусила его за губу.
– Ох, ну что ж такое! – засмеялся Гор, почувствовав боль и металлический привкус во рту. Мирра всё еще гневно смотрела на, восседающего на ней волка. Слизнув кровь со своей припухшей от укуса нижней губы, он нежно прорычал ей на ухо, – Ты затеваешь опасные игры, девочка, волчьи игры.