Открыв дверь, он вышел в уже опустевший коридор.
– Доктор Штольц! – послышалось сзади. Ассистентка недоуменно смотрела на них.
– Лара, – сделав паузу, выдохнул он, – Приём закончен. Ты выполнила своё задание, спасибо. Иди домой.
– А пациентка? Куда вы.. с ней? – растерянно смотрела она.
– Лара, – с нажимом повторил Ким. Его глаза почти угрожали. Она знала этот взгляд и, молча, закусив губы, скомкала в руках историю болезни и выкинула её в урну. Ким одобрительно кивнул и вышел на улицу. Никто и не заметил, как небольшая тень мелькнула вдоль стола и утащила скомканный лист...
Усадив Лю на переднее сидение, он укрыл её пледом из багажника. Железный монстр проснулся, недовольно урча двигателем.
Его Логово, так он называл свой дом, был недалеко за городом.
Вдоль дороги мелькали желтые огни, как вдруг он увидел в заднее стекло, что воздух вихрем заклубился, образовав плотную, движущуюся за ними, воронку. Он прибавил скорость. Но капкан захлопывался. Перед машиной пространство пылало развернувшимися временными слоями и ячейками. Краем взгляда он заметил горящие ультрафиолетом глаза Скользящей, которая неосознанно раскрыла эту сетку порталов. Еще мгновение и их просто унесет водоворотом в бездну.
Тормоза пронзительно засвистели, когда он, крепко выругавшись, крутанул руль в сторону. Железный монстр пошел юзом, недовольно запрыгал по ухабам обочины и, опасно накренившись, скатился в кювет. Сзади были слышны пронзительные вопли Химер, которые как церберы преследовали их.
До Логова оставалось в объезд по полю несколько километров. Туда эти твари прорваться уже не смогут. Периметр Логова был защищен незримым огненным кольцом.
– Ну же, Феникс, потерпи немного, – ему мучительно хотелось дотронуться до неё, сжать её ладонь, но руль буквально вырывался из его рук.
За пару метров до периметра он резко затормозил и выскочил из машины. Кузов уже раскалялся до немыслимой температуры. Выдернув Лю из машины, он повалил её на землю, закрыв собой.
Мир вокруг накрыло кольцом ревущего огня. Казалось, они лежали в жерле вулкана, где плавились даже камни. Крики химер и шум пламени стихли, и ночной холод вновь проник сквозь одежду.
– Ты не очень-то гостеприимный хозяин, – пробурчала Лю и тихо рассмеялась.
– В адское пекло таких гостей, – устало, но тепло улыбнулся Ким, смахнув пепел со своей головы.
Они лежали на обожженной траве, а над их глазами раскинулась бездонная звездная пропасть.
– Что со мной происходит, Ким?
– Мы не выбираем, кем нам рождаться. Это наше предназначение.
– Я сейчас понимаю, как мне было спокойно в моей жизни… но в то же время так тесно.
– Мне тоже тесно в моей жизни… Она была совсем другой раньше. Я был свободен. Ваш мир такой ограниченный, как… Как тюрьма.
– Ким… Покажи мне свой мир.
Он приподнялся на локтях, повернув голову к ней. В его глазах сомнения боролись с искушением. Он подал ей руку и помог подняться на ноги.
– Смотри в созвездие Ориона.
Звезды ярко горели, пульсируя разноцветными вспышками. Вдруг постепенно они стали будто приближаться к ней. Она попыталась дернуть головой, но Ким, встав за спиной, удержал её.
– Не бойся, и не отводи взгляд.
Звезды настолько приблизились, что она буквально кожей начала ощущать их вибрации и энергию. Протянув руку, она коснулась раскаленной плазмы ближайшей звезды.
– Беллатрикс, – шепнул ей в волосы Ким, вновь вдохнув манящий запах сирени, – А в недрах звезды Бетельгейзе был рождён я. У истоков этого мира.
– Я учёный, мне тяжело осознать всё это, принять это, – вздохнула Лю, – Мне кажется, что всё это происходит не со мной. Что это просто какой-то сон…
– Идём в дом, – хмуро и холодно усмехнулся Ким, и устало побрёл в сторону одноэтажного особняка.
Первое, что впечатлило Лю, это футуристическое отсутствие углов в доме. Он был построен по кругу. На мансарде был виден раскрывающийся купол обсерватории. Внутри оказалось, что особняк построен в виде идеального тора с внутренним двором, причем внутренние стены были изготовлены из прозрачного голубого стекла, будто покрытого изморозью. И, несмотря на окружающий комфорт, от этого места всё же веяло холодом заточения, холодом тюрьмы.
Бросив куртку на диван, он подошел к камину, который оказался отнюдь не декоративным. Снаружи что-то прогремело, заставив вздрогнуть её.
– Это всего лишь гром. Будет гроза. Это неизбежно после взрыва периметра Логова, – сказал Ким, не оборачиваясь к ней и стягивая с себя черную водолазку.
Татуировка огромных черных крыльев с устрашающими острыми когтями будто жила своей жизнью на его спине, переливаясь красными сполохами огня. Они гипнотизировали и манили к себе. Пространство звонко завибрировало, и Лю поняла, что может сейчас совершенно осознано открыть сетку порталов. Мысли плавно кувыркнулись, и вот уже она видела бесконечное множество миров в каждой из ячеек. Порталы не были активированы и бледно мерцали. По ту сторону этой пространственно-временной стены она видела, как Ким повернулся и немного недоумённо смотрел на всё это тоже.
Она протянула ладонь и будто листала миры как страницы книг. Вдруг её взгляд зацепила ячейка, внутри которой искрилась ледяная пустыня с острыми горными хребтами. Коснувшись её, она дрогнула. Произошло что-то невообразимое. Она оказалась внутри неё, будто внутри полупрозрачного шара. Теперь ледяная пустыня пылала черным и алым огнём. В звенящей тишине она видела сражение гигантских драконов и ледяными исполинами. Это было страшное зрелище, от которого невозможно было оторвать глаз. Драконы умирали.
Она смотрела на обреченный взгляд Кима, тоже наблюдавшего за этим кровопролитием, будто видевшего это уже не в первый раз. Не в силах больше наблюдать за этим сражением, она закрыла глаза, из которых потекли слёзы. Это было поражение, неравный бой, где драконы явно были застигнуты врасплох и уничтожены.
Когда она открыла глаза, сетка исчезла.
6. ИСПОВЕДЬ.ВЕРА.ИСКУПЛЕНИЕ
– Я предал их, – нарушил он первым молчание безжизненным голосом.
– Я был последним рожденным драконом. Я жаждал крови и власти и уничтожил свой собственный клан руками врагов. Великий Дракон, мой праотец не даровал мне смерти в наказание. Он создал из своего пламени яркую звезду, у подножья которой был создан маленький отдаленный мирок. Который оказался идеальной для меня тюрьмой… Меня лишили всех прав и титулов, – он поднял две руки, предплечья которых стягивали два широких черных железных обруча, – Моя сила и магия ограничена. Мои крылья стянуты этими оковами.
– И знаешь, что самое страшное? Меня не лишили бессмертия… Я буду вечно искупать свою вину.
Он, молча, схватил топор и вышел во внутренний двор, где крупные капли дождя уже срывались с резко потемневшего неба. Расставив ноги на ширине плеч, он крепко обхватил рукоятку топора и, подняв его высоко над головой, обрушивал раз за разом на поленья с исполинской силой. Она окунула его вновь в эту боль, в эти темные воспоминания. Дерево хрустело, разлетаясь мелкими щепками. Воздух вокруг парил, не принося свежести.
Он не слышал, как она подошла. Лишь почувствовал касание её пальцев к своей коже, к своим крыльям. Что-то тёмное шевельнулось внутри него. Он повернулся, пытаясь отстранить её руку. Но она молчаливо и настойчиво касалась ладонями его щёк.
Отбросив в сторону топор, он приподнял её на руки и прижал к ближайшей голубой стеклянной стене, посадив на небольшую полку, с которой смахнул какие-то садовые инструменты. Его тёмная сущность требовала жертвоприношений, требовала живой плоти. Он вдыхал её дыхание в опасной близости. В опасной близости от падения в пропасть.
Нет, его тёмная сущность не должна вырваться.
Не сейчас.
Не с ней.
Слишком коварен этот омут шафрановых глаз. Окунувшись в неё, он уже не сможет обрести свободу.
Схватив зубами её нижнюю губу, он больно укусил: