Выходит, что так.
Шли века, все митхарианцы на этой планете давно уже были истреблены, в роду рождались всё новые и новые потомки Крона и Зевса, и среди них так и не появился тот избранный, о котором так много говорилось.
Со временем что-то стало забываться, что-то искажаться, какие-то записи были утеряны, какие-то уничтожены безвозвратно, и даже если кто-нибудь и рождался в роду с должным количеством этой пресловутой частицы Хро в крови, то он уже не знал, что с ней надо делать и как поступать. Слишком уж всё затянулось.
С прошедшими тысячелетиями та инструкция Мора, приходящая во сне, стала проявляться только в стрессовых ситуациях, когда ты находишься на тонкой грани между жизнью и смертью. Так случилось с моим далеким предком Никифором во время осады Константинополя, и так случилось со мною после укусов ядовитых змей.
Видимо, таинственный Мор не рассчитывал на такой большой срок, и всё стало постепенно стираться и искажаться, пока не забылось совсем.
Мне же помог мой «счастливый» случай, который чуть не стал для меня последним в моей жизни, и еще мой прадед, решивший рискнуть и показать мне усыпальницу Крона. Если бы не он, то я не знаю, сколько бы еще прошло времени, пока до меня, наконец, дошло бы понимание того, что надо отправиться на поиски последнего убежища зотэрианцев.
Я положил эту пластинку обратно в секретный сейф и при помощи телекинеза закрыл створки.
Еще две недели спустя
За эти дни и недели, что мы передвигались от острова к острову, я обнаружил и вскрыл еще два тайника. Помогло то, что названия островов за эти века так и не изменились, и найти их не составило большого труда. Я им радовался, как ребенок новой игрушке — хоть какое-то развлечение и встряска.
Оба достаточно древние, но не такие, как на Крите. Самому старому не больше полутора тысяч лет. Помимо привычных уже драгоценностей и родового оружия, я там обнаружил еще и свитки с жизнеописанием моих далеких предков — кто отец, сын, где и как жили, битвы, подвиги, наставления потомкам.
Очень интересно и познавательно, но самое главное, что я вытащил из этих свитков об этих моих родичах, ничего не оказалось в нашей Родовой летописи. Поэтому, как только появится свободное время, надо будет восполнить пробел, а если так пойдет и дальше, то, я думаю, возникнет необходимость переписывать летопись заново.
Каюты на моей палубе уже давно были забиты сокровищами и древним оружием под завязку и, если я найду еще хоть один такой тайник, то золотые слитки придется прятать под кроватью в своей спальне!
Тяжело вздохнув, я включил компьютер и развернул к себе монитор. Надо внимательно просмотреть все видеоматериалы, которые были записаны за сегодняшний день на видеокамеры.
Вечеринка
Вчера я устроил развеселую вечеринку для всего экипажа, тем более что повод для этого был тройной.
Первый: я окончательно закончил изучать и сортировать пластины, и теперь, помимо массы крайне полезной информации, узнал точное местонахождение усыпальницы Ареса.
В нашей книге ее точно нет, я проверял!
Мне обязательно надо будет посетить ее, но только несколько позже, когда я стану проверять Черноморское побережье. Там, помимо привычных уже сокровищ, припрятано много высокотехнологичных вещей, которые к моменту смерти Ареса уже полностью исчерпали свой ресурс.
Второй повод: Вчера я вскрыл еще один тайник на небольшом и совсем необитаемом острове. Там был всего один здоровенный золотой сундук, плотно набитый под самую крышку драгоценностями. Из оружия обнаружил всего лишь одно двухметровое железное копье, выкованное целиком из какой-то небесно-голубой стали.
Сундук представлял собой произведение искусства. Под слоем золотых монет и драгоценных украшений находилась рукопись о деяниях моего славного предка по имени Зигфрид. Я подозреваю, что именно тот самый Зигфрид, воспетый в старинных легендах, но по информации из этой рукописи мой предок на самом деле не имел с этими легендами ничего общего, впрочем, кроме крайней любвеобильности. Плюс в довесок ко всему в сундуке еще находился увесистый мешочек с драгоценными камнями каких-то просто неприлично огромных размеров.
И третий повод: за день до вечеринки ко мне обратился капитан и попросил выделить для празднования дня рождения Жаклин какое-нибудь просторное помещение.
Дело в том, что до ближайшего порта идти еще двое суток, а за бортом который день идет проливной дождь. Капитан как бы, между прочим, намекнул, что господин Гизман иногда позволял такие вольности команде под личную ответственность капитана. Дюпьле тут же заверил меня, что если я дам на это свое согласие, то он гарантирует мне, что всё после праздника останется в целости и полной сохранности.
Настроение у меня было прекрасное (два дня назад вернулся дар гипноза), так что я недолго думая выделил для празднования дня рождения Жаклин главный обеденный зал. Да мне и самому захотелось оторваться по полной, выпить чего-нибудь покрепче, потанцевать, в конце концов. Утомился я что-то с этими поисками тайников и изучением летописи рода. Душа требовала праздника и разрядки.
Сразу скажу, вечеринка удалась, и было очень весело. Почти весь экипаж, за исключением командного состава, ребята молодые, не старше тридцати лет, поэтому веселиться начали почти сразу без раскачки, как это и бывает у современной молодежи.
Помню, пил много, помню, много выплясывал и флиртовал со всем женским составом по очереди, помню, как дарил подарки, помню наш затяжной брудершафт с Жаклин, помню, говорил какие-то тосты, благодарил экипаж за хорошую работу, а вот как попал к себе в каюту и с кем — смутно помню. И как результат — рядом примятая подушка и несколько светлых волос на ней. Я присмотрелся, точно Жаклин, ее волосы.
Да, погуляли мы вчера…
Утром на завтрак позвал капитана. Мой свежий вид вызвал у него неподдельное изумление.
— Ну и здоровье у вас, Николай Иванович! Столько вчера выпить и сейчас выглядеть, как это у вас у русских говорят, выглядеть как огурчик…
— Доброе утро, капитан. Это у нас семейное. Скажите, я вчера никого не обидел? Что-то смутно помню вчерашний вечер, особенно концовку.
Капитан с хитрецой посмотрел на меня.
— Да нет, всё было более чем достойно. Я думаю, вчерашним вечером, — он выдержал микропаузу и улыбнулся, — все остались довольны.
А я с облегчением выдохнул и, пожелав капитану приятного аппетита, принялся за омлет с крабовым мясом.
Ближе к обеду вышел на связь отец.
Голос был слегка возбужденный.
— Ты где сейчас? — вместо приветствия спросил он.
— В Греции, проверяю острова, где ж еще. Нудноватое это занятие, я тебе скажу…
— Нудноватое, говоришь? Тогда закругляйся с этим и дуй в сторону Черноморского побережья нашей любимой и необъятной!
— Что?! Ты что-то узнал? — я вскочил с кресла.
— Это не совсем точно. О тех древних населенных пунктах, о которых ты просил нас с дедом разузнать известно очень мало, но, тем не менее, нам кое-что удалось выяснить. Торик — это район современного Геленджика. Киммерия — это обширная область, она захватывает по побережью Краснодарский край и Крымский полуостров, а вот о Горкасии практически ничего не известно, но один очень уважаемый в узких кругах профессор, который, кстати, гостит у меня дома уже вторую неделю, уверен, что это тоже находится где-то на побережье нынешнего Краснодарского края. Так что в том месте, где ты сейчас бороздишь моря, тебе делать точно больше нечего!
— Спасибо тебе, отец. Ты, как всегда, очень сильно мне помог.
— Не за что, это наше общее дело. Обращайся, если нужен буду.
— Капитан, планы меняются! — я стремительно зашел в рубку. — Идем через Босфор в Россию. Надо исследовать береговую полосу Черноморского побережья Северного Кавказа.
— Есть через Босфор в Россию! — заулыбался капитан, видно, ему тоже порядком надоела эта Одиссея по греческим островам.
Спустя неделю