Как Архиус и говорил, мы проснулись от навязчивого кукареканья петухов на улице. Местные постояльцы жрут похлебку из каких-то грязнобрюхов, и никто не догадался съесть хотя бы одного горластого петуха.
Я медленно открыл глаза, вспоминая про себя все проклятья моего родного мира. Едва прозрел, как увидел стоящего у моей головы скитальца. Он безмолвно смотрел в окно.
— Архиус?
Я медленно поднялся с кровати протирая глаза после глубокого сна. Подошел к магу и устремил взор вслед за его взглядом. Теперь стало понятно почему старик молчал. На фонарном столбе висело три тела. Все гномы. Тот, что был в мотоциклетных очках один из них. Две другие — женщины.
— Его жена и дочь, верно? — спросил я, надеясь задеть за живое черствого старика.
Архиус молча подошел к своей сумке и принялся скидывать в нее вещи.
— Собирайся и спускайся вниз. Завтракаем и уезжаем в Олимпус.
Глава 3
Экзамен для купидона
Не знаю отомстил ли кто-то за гномов или оставил все как есть. Но мы с Архиусом тем же утром сели на внедорожник и уехали в школу охотников на чудовищ. Полтора дня пути, и мы были на месте.
Олимпус находился на высокой скале, со всех сторон окруженной пропастью. Внизу бурлили воды реки, а к самому замку вели подвесные мосты. С виду надежные, но каждый, даже аккуратный, шаг сильно расшатывал всю конструкцию. Архиус преодолел весь путь над пропастью обыденно, не обращая никакого внимания на амплитуду колебаний моста из натянутых веревок. Я же постоянно цеплялся за поручни, словно кот, которого хотели посадить в таз с водой.
С разных сторон к огромному готическому замку шли ученики в сопровождении своих наставников, оставив автомобили и лошадей на специальной парковке за пределами школы. Среди будущих скитальцев кроме людей были орки, эльфы, и даже гномы. На фоне величественного строения как будто с самих небес падал исполинский водопад. Его воды и оказывались там, далеко внизу, под скалой на которой мне предстоит учиться ближайшие годы.
При входе на территорию стояли металлоискатели. Люди в черных монашеских одеяниях досматривали каждого новоиспеченного первокурсника и его баулы. Преодолев первый пункт досмотра, все купидоны подвергались осмотру на магическую печать, которая была их проклятьем и своеобразным пропуском в главный зал, где сегодня собирались студенты, чтобы услышать вступительную речь ректора.
Со мной возникли некоторые проблемы, но как только досмотрщик поднес к шраму флакон с неизвестной прозрачной жидкостью внутри, свечение, сопровождающееся легким жжением, вновь вернулось. Монах кивнул и позволил мне пройти в главный зал.
Помещение, где ученики ожидали первого собрания, было похоже на самый обычный советский актовый зал. Даже деревянные сиденья, как в старых кинотеатрах, стоящие перед невысокой сценой напоминают об этом. Разве что расписной высокий готический потолок с изображением схватки двух чудовищ добавляет чуточку магии этому месту. Старый проводной микрофон одиноко стоит на пережившей апокалипсис стойке и ждет начала собрания. На стену заблаговременно повесили ткань, на которую проектор с диафильмами транслирует первый слайд — «Добро пожаловать!». Не видел такого устройства тысячу лет. А ну и понятно. Советский фильмоскоп может пережить любой конец света, в отличие от забугорных современных видиков.
Я нашел место рядом с полной рыжей девчонкой. На ее носу круглые очки, все щеки покрыты веснушками, а одной рукой уплетает что-то похожее на шоколадный батончик.
— Это…шоколад? — спросил я, присаживаясь рядом и запихивая свой рюкзак под сиденье.
Девчонка посмотрела на меня с каким-то презрением и отвернулась, так и не ответив на вопрос.
— Какая невоспитанная, — посетовал я себе под нос и прокряхтел по старой привычке.
— Че? — небрежно отозвалась она на замечание.
— Воспитанием, говорю, твоим, видно никто не занимался…
Лишь в конце фразы я вспомнил, что вполне вероятно с ее родителями обошлись также как с моей матерью. Но слов назад было уже не вернуть.
Фигура толстушки упала на меня громадной тенью, когда она поднялась с места и весь ряд сидений от этого небрежного движения пошатнулся и заскрипел.
— А ну повтори, что ты сказал, урод?
Ну вот. Первая неприятность. Сейчас я просто извинюсь перед ней и все будет хорошо. Я же не какой-нибудь малолетка, которому трудно сказать три волшебных слова. Прости. Меня. Пожалуйста. Мой возраст уже позволяет пользоваться этой простой магией.