— Мы и сейчас вам благодарны, — откликнулась Хейзел. — Но ваша дочка права: назад пути нет!
Детектив Микаллеф сидела в машине, а перед глазами стояло лицо Терри, на котором застыло выражение безмерной тревоги и полной безысходности, когда она наконец выпустила из объятий Роуз и согласилась оставить ее одну в детской. Провожаемые смущенной улыбкой девочки, женщины закрыли за собой дверь комнаты. Полицейский из Мэйфера бережно взял под руку обессиленную миссис Баттен и отвел в гостиную. Два других офицера засели на верхнем этаже, почти под крышей, откуда открывался вид на улицу перед фасадом дома и окном Роуз.
В автомобиле Хейзел напряженно прислушалась к полицейской частоте. После одиннадцати на ней воцарилась тишина, которую нарушат только в случае непредвиденных обстоятельств или при задержании Саймона Маллика, живого или мертвого. В десять пятьдесят у пассажирской дверцы автомобиля, словно из-под земли, вырос Спир. Хейзел вздрогнула от неожиданности, а Говард с невозмутимым видом уселся рядом на сиденье.
— Забыла про меня? — спросил он.
— Я полагала, ты вернулся в Мэйфер.
— И пропустил сегодняшнее представление? Ни за что! К тому же тебе наверняка потребуется поддержка друзей.
— А мы успели стать друзьями?
— Благодаря тебе моя скучная жизнь снова заиграла яркими красками! — ответил Спир. — Я даже вспомнил все лекции, прослушанные в академии!
Он откинулся на спинку сиденья и, немного поерзав, наконец устроился с комфортом. Тут внимание Спира привлек сандвич с ветчиной, который имел неосторожность высунуться из бумажного пакета. Хейзел прокралась на кухню и второпях смастерила бутерброд для себя. В течение нескольких секунд Спир не сводил глаз с ветчины, истекая слюной. Хейзел внимательно наблюдала за Говардом. Заметив ее взгляд, он спросил:
— Что случилось?
— Хочешь получить свою долю на правах старого друга?
— Ну, если друзья не слишком догадливы, приходится самому проявлять инициативу.
— Так и быть, угощайся, — сжалилась она.
Криминалист развернул сверток, вынул бутерброд и запихнул в рот. Жующий Говард напоминал верблюда, перекладывающего жвачку из стороны в сторону. Как только люди его терпят? Тут Хейзел вспомнила, что Спир женат и имеет троих детей. Между прочим, на ежегодных летних благотворительных пикниках только его семейство выглядело абсолютно счастливым и полностью довольным жизнью. Вот вам наглядный пример несправедливого распределения жизненных ценностей. Неряха Говард Спир, у которого полно вредных привычек, умудрился стать счастливым мужем и отцом большого семейства!
— Как твоя спина? Болит? — спросил он, выводя ее из задумчивости.
Хейзел вздрогнула, испугавшись, что размышляла вслух.
— Стараюсь не обращать внимания, — бодро ответила она.
Скомкав вощеную бумагу от сандвича, Спир запихал ее в пепельницу в двери автомобиля, потом порылся в кармане плаща и извлек на свет божий белую таблетку. Протягивая ее Хейзел, Говард смущенно пробормотал:
— Джек выписал рецепт на три таблетки. Так я придержал одну — подумал, может, тебе понадобится.
Это оказался валиум.
— Держу пари, что наш друг Горд Сазерленд отдал бы все на свете за возможность запечатлеть такой кадр! Он обожает сенсации.
— Хейзел, я уже сказал, что…
— Помню, Говард! — перебила его Хейзел. — Знаешь, спасибо за заботу, но сегодня лучше обойтись без болеутоляющих.
Спир согласно кивнул. Сжав заветный валиум в ладони, мужчина собрался положить лекарство обратно в карман, но через секунду передумал. Разжав кулак, он ногтем разделил таблетку на две половинки и уставился на них с таким видом, будто ожидал, что они, как по волшебству, снова срастутся.
Хейзел протянула руку и взяла половину таблетки.
— По крайней мере боль немного утихнет!
— И я так думаю, — поддержал ее Спир.
Она проглотила таблетку и живо поинтересовалась:
— Послушай, Говард, а когда закончится сегодняшняя ночь, ты снова превратишься в занозу в заднице?
— Именно так. Обещаю регулярно портить вам кровь! — пошутил он.
— Нет, на самом деле? У меня и так в жизни полно потрясений, а тут еще ты вдруг надумал стать галантным джентльменом! Такое трудно пережить!
— Ну, джентльмена, да еще галантного, из меня никогда не получится! — успокоил Спир.
Он откинул спинку сиденья и, расположившись удобнее устремил взгляд в темноту.
Хейзел посмотрела на электронные часы на приборной панели автомобиля. Они показывали 23:13. Через десять минут она снова сверилась с табло — 23:23. Рядом, на пассажирском сиденье, возлежал Говард с закрытыми глазами. Ожидание всегда мучительно, а сейчас оно стало невыносимым. Хейзел не выдержала и, вынув сотовый телефон, набрала домашний номер.