— Переключи его на устройство конференц-связи, — попросила секретаршу Хейзел и включила режим громкой связи на аппарате, похожем на морскую звезду всего с тремя лучами. Через секунду детективы услышали голос Дикона:
— Давайте я сам догадаюсь. Вы, ребята, там головы ломаете в поисках связи между делами Алмера и Чандлер?
Грин, склонившись к телефону, ответил:
— Джек, бросай медицину и переходи работать к нам! В твоем лице погибает первоклассный детектив!
— Ладно, так и быть, расслабьтесь, ребятки! Ну не совсем, конечно! Итак, убивал один и тот же человек. В желудке Алмера огромное количество белладонны — бедняга находился в полной отключке и вряд ли что почувствовал.
— И на том спасибо, — ответила Хейзел. — Что стало причиной смерти? Аматоксин?
— На сей раз нет. По-моему, он умер от удара по голове. Уингейт с вами в кабинете?
— Да, сэр, я здесь.
— Ты точно подметил про кровь, сынок. На голове и шее Алмера действительно оказалась его собственная кровь, а та, что на руках, принадлежит явно не ему. У Алмера кровь третьей группы с положительным резусом, а обнаруженная чужая кровь первой группы.
Заявление Дикона вызвало у детективов шквал вопросов, которыми они тут же забросали доктора.
— Эй, ребята, вы меня еще слышите? — перекричал их Джек, и все немедленно замолчали. — Это даже смесь из крови нескольких человек. Трудно сказать, кого именно.
— Что за черт! — выругался Грин. — Ты точно знаешь?
— Уверен на все сто процентов!
— Ты мог бы определить, чья кровь смешана?
— Анализ займет несколько дней. Я выслал образец собранной на месте преступления крови в лабораторию в Торонто. Там определят ее состав и ДНК.
— Так, все вещественные доказательства с первого места преступления сейчас же отправить в Мэйфер, — отдала распоряжение Хейзел. — Джек, ты на связи?
— Да, мэм.
— Проверь все пятна крови на уликах с места убийства Делии.
— Как получу, сразу же позвоню, — пообещал Дикон и повесил трубку.
Хейзел склонилась над телефоном, сосредоточенно потирая лоб.
— Что еще? — поинтересовался Грин.
Она тоскливо вздохнула:
— Буду сейчас звонить Мейсону.
— О чем пойдет разговор?
— Боюсь, что он будет не из самых приятных! — Хейзел стряхнула с себя паутину сомнений и решительно выпрямилась. — Джеймс, отвезешь одежду Делии доктору Дикону в Мэйфер. Рей, нам предстоит еще раз побеседовать с Бобом Чандлером, если только ты не хочешь проехаться с детективом Уингейтом.
— Нет уж, спасибо, — сдержанно ответил Грин. — Я лучше съезжу к Бобу.
Секретарь Мейсона продержала Хейзел на линии ожидания двенадцать минут. Обычно ей приходится ждать ответа минут пятнадцать. В любом случае оптимизма перед предстоящим разговором не прибавилось!
— Комиссар Йен Мейсон готов выслушать вас, — сообщила секретарша, вновь подключившись к линии. Вот уж никак не обойтись Йену без показной официальности!
— Хейзел?
— Здравствуй, Йен! — откликнулась она. — Я тебя надолго не задержу. Нам в участок нужны полицейские — примерно на месяц, а может, и того меньше.
— То есть дополнительные кадры?
— Да, как минимум двое, детективы.
— Погоди, мне показалось, что на днях вы просили только одного. Кстати, как поживает твоя мама?
— Спасибо, хорошо. А как дела у Бет?
— Все прекрасно. Хейзел, и все же зачем тебе два детектива? Разве я не послал к вам недавно одного?
— Спасибо за трогательную заботу о нас, и все равно на данный момент нам не хватает людей.
— Вот! — запыхтел Мейсон. — Только дай палец, так вы и всю руку готовы откусить!
Если хотите полюбоваться на классический образец полицейского бюрократизма, взгляните на Йена Мейсона: своенравный до одурения комиссар, никогда не отказывающий себе в удовольствии поглумиться над подчиненными. В былые времена он прямо-таки светился от радости, когда удавалось отклонить одну, а то и все без исключения просьбы и ходатайства. Все возражения Мейсон обычно начинает с любимой фразы: «Неужели и правда так приспичило?» Можно, конечно, добиться от него и положительной резолюции на выплату субсидии, но для этого придется битый час распинаться перед ним, излагая свою просьбу, и терпеть ядовитые насмешки. Правда, за годы совместной службы Хейзел отыскала слабое место Иена — он страдает так называемой звездной болезнью! Стоило упомянуть, что его имя появится в громком и удачном расследовании, как Йен молча уступал просителю. Причем слово «молча» не всегда имело буквальный смысл.