— Ну хотя бы намекни.
— Разговор шел об операции, но он почему-то вызвал у тебя ассоциацию с моей восьмидесятисемилетней мамой, которой предстоит нести меня в ванную.
Эндрю поперхнулся и поставил бокал на стол.
— Да уж, — сказал он, — я как-то пропустил это мимо ушей.
— Теперь-то ты слышишь? Скажи, до тебя наконец дошло?
Он открыл в изумлении рот, а потом медленно закрыл.
— Господи, Хейзел, как тебе пришло в голову просить меня об этом?
— У меня нет денег на приходящую сиделку!
— А если попросить Марту?
— Шутишь?
Эндрю тяжело вздохнул:
— Боже мой, да как же…
— Через две недели мне предстоит очередное обследование. По его итогам назначат точную дату операции, если посчитают ее необходимой.
— Жаль, ты раньше не сказала, что дела так плохи.
— Эндрю, все гораздо хуже, чем ты думаешь!
— А что мне сказать Глиннис? Она-то сразу заподозрит неладное и решит, что под предлогом операции ты манипулируешь мной и просто хочешь возобновить наши отношения.
— Ответишь, что вернешься к ней через десять недель.
Эндрю засмеялся, но глаза оставались грустными.
По дороге домой боль стала настолько невыносимой, что пришлось взять руль в одну руку, а другую, сжав в кулак, подсунуть под правую ягодицу. Эту точку показал лечащий врач, объяснив, что при нажатии боль утихнет. Впрочем, Хейзел старалась не сидеть на правой стороне. От выпитого виски перед глазами стоял туман. Наверное, хватила лишку за столом. Слава Богу, спиртное не повлияло на реакцию, и она вела машину, как всегда, уверенно. Похоже, действие алкоголя притупило боль в пояснице.
Они с Эндрю прекратили разговор об операции, когда принесли бифштексы, однако Хейзел чувствовала, что вопрос остается открытым. Ока подозревала, что предстоит неприятный разговор с Глиннис, и догадывалась, какие условия ей предложат. Все равно что вообще остаться без поддержки. После операции без помощи никак не обойтись, но и согласиться на условия Глиннис тоже нельзя. Если она и согласится, чтобы муж ухаживал за бывшей женой, то это должно быть где угодно, только не в доме у Хейзел. Туда Глиннис мужа не отпустит. Вот и делай что хочешь!
Хейзел подъехала к дому, пребывая в черной депрессии. Она пыталась вспомнить период своей жизни, когда все зависело от нее самой и находилось под контролем, осмысленным и разумным. А что теперь, что ждет впереди? Таблетки, постельный режим, бессонные ночи в ожидании безрадостного утра. Дни разлетались в разные стороны, сливаясь в долгие недели и месяцы.
— Ну как поживает наш проказник? — поинтересовалась Эмили у дочери, оторвавшись от телевизора.
— Мама, почти десять лет жизни вдали от нас проказами не назовешь!
— Тогда как идут дела у нашего беглеца?
— Нормально.
Эмили отвернулась от телевизора, чтобы лучше рассмотреть дочь. Хейзел вспомнила, как несколько часов назад вертелась на стуле в «Хохочущем вороне», поджидая бывшего мужа.
— Я сейчас в затруднительном положении, — сказала мать. — С одной стороны, тебе надо принять лекарство и лечь спать. День для тебя должен закончиться прямо сейчас.
Хейзел вошла в гостиную.
— Что еще случилось?
— Посмотри, вот с чем мне приходится иметь дело.
— Мама! — Она проследила за взглядом матери и увидела свой мобильный телефон.
— Тебе пришло сообщение.
— Спасибо! — Хейзел подняла трубку и набрала номер своего автоответчика. — Я возглавляю полицейское отделение, а не увеселительный клуб.
«Почему только я не знаю номера твоего мобильного? — спросил голос Говарда Спира. — Уже девять вечера, и если ты все еще сомневаешься в конфиденциальности личных данных на сайте «Бидноу», не тревожься. Они даже размер твоей обуви не выдадут без нотариально заверенного документа от врача-ортопеда». Хейзел нажала на цифру 3, чтобы перемотать сообщение. Говард продолжал: «…В общем, пришлось чуть ли не высылать образец крови, чтобы…» Она опять нажала на перемотку, пока не нашла то место, когда Спир наконец-то получил необходимую информацию от руководства веб-сайта. Заказ на пуховое одеяло поступил от Делии Чандлер в день убийства, и доставить его должны были вовсе не на ее домашний адрес, то есть Мейтленд-авеню, Порт-Дандас, Онтарио, а на почтовый ящик в Порт-Хард и, самую крайнюю точку на западе страны, на Тихоокеанском побережье острова Ванкувер.
Глава 13
20 ноября, суббота, 03:00
Саймон держал путь на юг Лабрадора. Он продолжал ехать и ночью, изредка останавливаясь на обочине трассы. Приступы голода теперь сопровождались спазмами, и каждые два часа приходилось сворачивать с дороги в полной темноте, присаживаться на корточки в кустах, чувствуя, как из него горячей струей вытекает жидкая дрянь, пахнущая желчью. По-видимому, организм начал съедать сам себя.