— Он ни капельки вас не боится! — заметил француз.
— А как насчет вас?
— А меня боится, и даже очень! — улыбнулся он в ответ. Вот так не всегда угрозы оказывают желаемое действие. С каждой минутой Севиньи нравился Хейзел все больше и больше. — Шеф, можно пару слов о пресс-конференции?..
— Нет, нельзя! — перебила она француза. — Уингейт выяснил, что Джейн Бак — реальная женщина! Давайте поговорим о ней!
— Так она действительно существует?
— Да, наконец у нас есть хоть какой-то след! — воскликнула Хейзел.
Уингейт повторил французскому детективу все, что перед этим рассказал инспектору. Севиньи внимательно слушал, кивая время от времени, потом сказал:
— Что ж, надо туда ехать!
— И сколько вам потребуется времени, чтобы дойти до места пешком?
— Я полечу, — предложил он.
— Наш бюджет, к сожалению, исчерпан.
— Хвала Господу! — вздохнул с облегчением Уингейт.
Севиньи поднял руку, давая понять, что не хочет продолжать спор.
— Моя мама каждую зиму в течение двадцати лет летает в Форт-Лодердейл, Флорида. И каждое Рождество отдает мне карточки «флайт-пойнт», предоставляющие право бесплатного перелета на определенное количество километров. У меня набралось их на двести девяносто тысяч километров, Хейзел присвистнула.
— Почему ваша мама не использовала их?
— Она каждый год улетает во второй день Рождества, когда принято дарить подарки. Так вот, в этот день в кассах принимают только наличные. Что скажете, если я воспользуюсь карточками и слетаю в Британскую Колумбию?
Хейзел удивленно покачала головой:
— Сынок, ты сейчас далеко от родных мест, и не в наших правилах взваливать свою работу на чужие плечи.
— Ну, я не тороплюсь домой в Садбери.
Хейзел и Джеймс переглянулись.
— Что ж, спасибо Господу, что бывают дни, когда в кассах принимают только наличные! — Она пожала руку Севиньи. — Сколько уйдет времени на сборы?
— Сейчас же поеду в отель паковать вещи и позвоню вам уже из Ванкувера.
Француз развернулся и быстро вышел из кабинета. Детективы изумленно смотрели ему вслед. Севиньи давно ушел, а Уингейт все никак не мог прийти в себя.
— Учись, как надо работать! Этот парень летать не боится! — подколола Джеймса Хейзел.
— По-моему, он вообще ничего не боится! — восхищенно откликнулся тот.
Хейзел осторожно опустилась на стул.
— Знаешь, у меня предчувствие, что наступает поворотный момент в расследовании!
Тринадцать фотографий на стене. Тринадцать мертвых лиц с застывшим воплем на устах. Лица стенающие и стонущие, умоляющие, шепчущие и кричащие. Они взирают со стены словно немой хор призраков.
— Давайте поговорим об этих лицах, — обратилась Хейзел к присутствующим в кабинете полицейским. Они с мрачным видом переминались с ноги на ногу, переводя глаза с одной жуткой фотографии на другую. — По-вашему, на что это похоже?
Одна из прибывших из Мэйфера девушек-констеблей робко подняла руку.
— Кажется, они сильно напуганы! Как известно, трупное окоченение наступает быстрее, если жертва в момент смерти испытывала страх.
— Говард Спир утверждает, что убийца придал жертвам эта положения рта и языка уже после смерти!
— Возможно, преступник кладет им что-нибудь в рот, — предположил констебль Форбс и тут же, опасаясь, что его неверно поймут, поспешил уточнить: — Специально кладет что-то в рот, чтобы придать языку и губам именно такое положение.
Вполне возможно, — согласилась Хейзел, — но, по-моему, важнее узнать не как он это делает, а с какой целью. Обратите внимание, что измененное положение губ и языка является единственным связующим звеном между тринадцатью преступлениями, не считая факта, что все убитые были неизлечимо больны. Кроме того, нам известно, что убийцу приглашали в дом сами жертвы.
— А как они его нашли? — спросил тот же констебль.
— Пока непонятно, но… — Хейзел остановилась на секунду, увидев входящего в кабинет Уингейта, и снова переключила внимание на личный состав. — Джеймс Уингейт съездил в резервацию неподалеку от Драйдена и получил подтверждение, что убитый каким-то образом познакомился с Усыпителем. Однако пока мы не выясним, как убийца связывался со своими жертвами, эти фотографии — единственное, чем мы располагаем.
— Усыпитель с ними общался! — воскликнул Рей Грин, стоявший у нее за спиной. — Как бы там ни было, ясно одно: эти люди хотели что-то сказать!
— Допустим. — Хейзел обернулась и показала на фотографию жертвы из Форт-Сент-Джонса в Британской Колумбии. Рот мужчины был широко открыт, как будто он хотел произнести звук «о». — Посмотрите! Это Гэри Дьюар. Сын обнаружил его труп одиннадцатого октября. Он висел на люстре с полиэтиленовым пакетом на голове. Теперь обратите внимание на женщину, — указала она на Адриен Грюнвальд из Британской Колумбии. — Губы у нее вытянуты в трубочку словно для поцелуя. Между их убийствами разница в четыре дня. А вот у этого мужчины по имени Мортон Хальфе, убитого двадцать восьмого или двадцать девятого октября в Саскачеване, губы в таком же положении, что у Дьюара. Почему? Что общего между двумя жертвами? И есть ли вообще что-то общее? Возможно, это какой-нибудь тайный знак? Давайте же, ребята, хочу услышать ваше мнение!