— Да, пожалуй, эта часть нашей совместной работы самая печальная, но я думаю, что смогу помочь.
— Я тоже на это надеюсь, — заметила Хейзел, оглядывая аппаратуру на столе.
Да и можно ли назвать это аппаратурой? Новомодные информационные технологии хоть и казались грудой металла, но у Хейзел вызывают страх. Она опасалась, что стальные коробочки и мерцающие мониторы при надобности и сами составят о ней мнение. Возможно, по этой причине она всячески избегает подобных новшеств!
Из одного устройства, похожего на проектор, исходил мерцающий зеленоватый свет, а на холодильнике для этого даже приспособили белую льняную салфетку. На экране — изображение человеческой головы из пересекающихся зеленых линий. Линии на салфетке, казалось, пульсировали.
— Что это? — спросила Хейзел.
— Мы называем это лигатурой, — объяснила Джил Юн. — В некотором роде манекен, только электронный.
— Уингейт, угости-ка Хейзел пивком, пока идет демонстрационная часть, — предложил Грин хозяину дома.
Тот с явной неохотой открыл холодильник, и зеленые линии переместились на пакеты с молоком и бутылочки со специями. Джеймс вынул пиво и передал Микаллеф.
— Кстати, а где Спир? — вспомнил он. — Он не хочет посмотреть на это?
— Говард работает в Мэйфере! — напомнила Хейзел.
— А! Понимаю! — одобрительно воскликнул Уингейт. — Вход только для членов клуба.
— Он узнает обо всем, когда придет время!
Джеймс закрыл дверь холодильника, и зеленая голова снова проявилась на салфетке.
— Почему-то мне кажется, ему это все придется не по душе.
— Правильно кажется! — отрезала Хейзел. — Запомни еще кое-что: Спир — это моя проблема, а не твоя!
— Да ладно, к черту Спира! Лучше иди к нам! — Грин похлопал по свободному месту рядом с собой. — Тебе еще надо понять, что эта леди может вытворять на своей машинке!
Она открыла бутылку с пивом и стала подозрительно оглядываться по сторонам. Джил Юн, взяв со стола цифровую фотокамеру, сказала:
— Инспектор, мне нужно сделать три ваши фотографии. Первую с закрытым ртом, вторую — с широко открытым, и напоследок — снимок вашего языка.
— Ну давайте, начинайте действовать! — радовался как ребенок Рей.
Хейзел смущенно выполнила просьбу Джил, позируя перед фотокамерой. Слава Господу, три быстрых клика — и фото сделаны! Юн подсоединила камеру к ноутбуку и опять удивила Микаллеф.
— А теперь мы немного почитаем, — сказала она, передавая Хейзел толстый том и микрофон.
— Действительно хотите, чтобы я почитала вам стихи?
— Компьютеру нужно услышать, как вы произносите звуки, — объяснила Джил.
Хейзел послушно прочла:
Я пел доселе, как утратил Рай Преслушный человек; а днесь пою, Как Рай людскому роду возвратил Престойкий Человек, что всяк соблазн Отверг и, Соблазнителя презрев Лукавого, осилил и попрал; И в пустошах воздвигся вновь Эдем[5].Грин зааплодировал, а Хейзел отложила книгу в сторону.
— Будем ловить убийцу с помощью поэзии?
Уингейт взял книгу со стола и отнес на полку в книжный шкаф.
— Джеймс, так это твоя книга? — удивилась она.
— Должно быть, забыл прежний жилец, — смутился молодой человек.
Джил Юн села за компьютер и начала что-то быстро выстукивать на клавиатуре. Все присутствующие застыли в напряженном ожидании. Наконец Джил оторвалась от компьютера.
— Готовы? — спросила она Хейзел.
— Она не готова, — вместо шефа ответил Грин, — но все равно покажите, на что горазда эта штуковина!
Хейзел повернулась к холодильнику как раз вовремя, чтобы увидеть фотографию своего рта, появившуюся на пустой зеленой голове где-то на уровне глаз. Фотография подошла по ширине к голове-лигатуре. Хейзел услышала, как Юн нажала на какую-то клавишу, и фото поползло вниз, пока не достигло того места, где обычно и находится человеческий рот. Словно попало на свое место. Юн нажала опять на что-то, и голова с изображением рта Хейзел сделал глубокий вдох. Микаллеф изумленно сузила глаза:
— Как это возможно?
— Смотрите, что будет дальше!
— Сегодня суббота, двадцатое ноября, — произнес рот на лигатуре голосом Хейзел, причем губы двигались так естественно, словно она сама предварительно наговорила фразу. Рот настоящей Микаллеф в удивлении открылся, а Джил дотронулась до другой клавиши, и лигатура опять проговорила то же самое, только на французском языке: — Aujourd’hui, c’est le vingtieme de Novembre, un Samedi.
— Черт возьми!
— Обычный компьютерный трюк. С французским компьютер еще можно провести, — объяснила Джил'. — Я для этого беру фонемы английского языка.