— Да, имел сомнительное удовольствие, — коротко кивнул охотник.
— У него тяжёлый характер, но он неплохой человек. Просто многие сейчас на пределе. Не вините себя в том, что произошло. Это случилось не по вашей вине. Вы всё сделали правильно, — вытирая руки о перепачканный кровью передник, заверил Клемент. —Должен сказать, что я рад вас видеть, мистер Морель. Правосудие восторжествовало. Вы — первое хорошее событие, которое за последнее время с нами произошло.
— Боюсь, многие могут с вами не согласиться, — с горькой улыбкой поделился охотник, — в частности, мэр.
— В задницу мэра, вот что я вам скажу, — отмахнулся доктор, поспешив добавить, — Но ваши дела ещё не закончены. Возможно, дальше вам будет сложнее, но я буду счастлив помочь вам. Несмотря на то, что мне предстоит сегодня ещё немало дел, смею заверить вас, что моя хроника будет готова завтра. Более того, я дам вам ещё кое-какие интересные документы. Возможно, там вы найдёте сведения, которые вам пригодятся. Приходите завтра.
И Николас оставил доктора наедине с его нелёгкой работой. Зрелище, представшее перед ним у эшафота, было ужасно. Молодой Лимси, а, вернее, то, что от него осталось, было вывешено на всеобщее обозрение на том же самом месте, где до этого висело тело гробовщика Данкома. Кровь за кровь.
Поблизости не было ни единого стража, лишь немногие собравшиеся горожане с нездоровым блеском в глазах наслаждались обезображенным телом лендлордского пасынка. Ближайшим из них оказался ни кто иной, как Джон Тобб, руки которого были буквально по локоть в крови.
— Жернова Господа мелют медленно, но неуклонно, — с грозной непреклонностью палача произнёс он, заметив появление своего нового друга. — А вы им помогли! Я ваш должник. Мне нужно кое-что сказать вам…
Выразительно оглядевшись по сторонам, кузнец тяжело вздохнул и продолжил:
— Знаете что, приходите ко мне завтра. Сейчас я говорить не могу. Бедный Ричард. Я всё время о нём думаю…
— Тогда я загляну завтра, — с пониманием кивнул Николас и побрёл прочь. Ноги сами несли его в направлении к дому. Оправдав Данкома, Николас приобрел себе благодарного союзника.
Измотанный, он упал на кровать, обдумывая случившееся. Лимси-младший заплатил за свою подлость, но он совершенно не помог в расследовании. Убийца пожилой четы и девушки все еще разгуливал на свободе, и кто знает, может он уже выслеживает очередную жертву.
«Может быть, я напугал его? Может, он совершит ошибку?» — надеялся охотник. Страх снова распространялся по городу, как чума. Николас решил с утра посетить монастырь, где Лимси нашёл умирающую Эмилию, и погрузился в липкую тьму.
Сон был беспокойным и не принёс отдыха. Странный голос к нему обращался, но он был нем:
— Ты хочешь погасить пламя, но несёшь факел. Зачем ты пришёл, странник? Ты хочешь залечить старые раны, но продолжаешь обнажать их своим мечом. Зачем ты пришёл, странник? Ты есть погибель. Ты есть проклятье. Ты, и твоя порченая кровь. Уходи, странник.
Вскоре к незнакомому голосу присоединился другой — голос Саймона Линса, добродушного рыбака:
— Помоги, пожалуйста! Он почти здесь! Поспеши, иначе…
Николас проснулся, но бодрости не чувствовал. Пробуждение от такого сна всё равно было для облегчением.
Акт II. Голос в темноте. Глава I. Украденная хроника
Едва Морель проснулся, он сразу понял: произошло новое убийство. Покинув свой дом, он заметил свежую кровь на траве, а подняв глаза, увидел, что стена его домика была окровавлена. Он снял перчатку и коснулся пятна на стене, тогда он ощутил холодное покалывание тысячи иголок во всем теле. Без сомнений, это была человеческая кровь.
Николас огляделся. Палка, валяющаяся в стороне, которую он не сразу заметил, оказалась сломанной удочкой. Время словно замедлилось, и Николас вспомнил голос из своего сна. Чувства подсказывали, что это была кровь Саймона.
Охотник осмотрел окрестности, пытаясь обнаружить следы рыбака, но поиски были напрасны. Чтобы не сеять панику в городе, Николас сообщил о своих подозрениях только мэру, а после направился к Клементу Бартону, чтобы продолжить вчерашний разговор.
— Хорошо, что вы пришли. Произошла ужасная беда! — с тревожным лицом его встретил доктор.
— Что случилось, док?