— Отец не хотел писать в Орден, — продолжил Ольциг, — ему гораздо больше нравилось то будущее, где я заведу семью, стану пастухом и продолжу наш род, чем то, где я уйду в Крест и Меч. Но Орден часто посылает монахов проверять детей в разные уголки Солнечных Земель, поэтому рано или поздно меня бы нашли. Ту вспышку видели люди, и у отца не было выбора, пришлось отдать меня в Орден сразу после проявления дара, иначе он бы не обобрался проблем.
Роанар удивленно вскинул голову, оценивающе опустив уголки губ.
— Вот как? Не знал, что Орден забирает всех, у кого проявляется дар, — протянул я, тут же встрепенувшись от мысли, пришедшей мне в голову и вытеснившей все остальные вопросы, — а если дар обнаружится, скажем, у наследного принца Иресов? Его тоже заберут?
На моей памяти Орден и королевская власть еще не вступали в подобный конфликт. Обсуждали ли ученики с преподавателями вообще такую возможность? Мне пришлось провести в Ордене шесть лет, но подобных разговоров я ни разу не слышал.
Тем временем Ольциг лишь пожал плечами, словно ему задали совершенно обыденный неинтересный вопрос, и дал ответ, который меня полностью обескуражил.
— Ну, принца Нора не забрали…
Я даже ахнул от удивления.
— Нор? Ты сказал "принц Нор"? — вырвалось у меня раньше, чем я понял, что придется объяснять собеседникам, что именно меня так взбудоражило.
Ольциг лишь теперь заинтересовался моей реакцией.
— Так и сказал, — нахмурился он.
Роанар внимательно следил за моим выражением лица. Он казался куда менее обескураженным, чем я, и в отличие от меня вопросов не задавал.
— То есть, у Его Величества Иреса Десятого есть дар?
— Да, — уверенно кивнул монах, складывая руки на груди, — проявился в раннем детстве.
— И к чему же у него склонность? К какой специальности?
Теперь меня совершенно не интересовала специальность Ольцига. По крайней мере, временно. Понять, чем владел Нор, который пришел ко мне в комнату на постоялом дворе, было куда занимательнее.
— Специальность не всегда проявляется сразу, Райдер, — тоном наставника произнес монах, прикрывая глаза, — и ты должен это знать, ты ведь учился рядом с нами.
Я плотно сомкнул челюсти. Сейчас я был даже не рад, что попросил называть меня по имени вместо "мастера Лигга". Что меня всегда раздражало, так это форменное орденское чувство превосходства. Он ведь потому и называется орденом Креста и Меча, что там обучают как специалистов в разного рода магии, так и воинов Святой Церкви. Если разобраться, мне, конечно, не может быть обидна интонация монаха: я не воин Святой Церкви и никогда не стану им, однако именно сейчас я почему-то чувствовал себя уязвленным этим желторотым пареньком в монашеской рясе.
— У меня был ускоренный курс.
Мои слова, произнесенные с нескрываемым раздражением, чрезвычайно заинтересовали Роанара. Похоже, ему показалось, что только что я дал часть ответа на тот вопрос, который он пытался задавать мне в течение всего плавания то так, то эдак: "кто ты, Райдер Лигг?"
Я издевательски уклонялся от разговоров на эту тему, радуясь, что он не расспрашивает меня напрямую. Никто не мешает ему попытаться наставить на меня арбалет и выпытать правду под угрозой смерти, но на мое счастье Рон этого не делал. Даже прямых вопросов не задавал: как будто ему не хватало на это наглости.
Вот и сейчас он лишь многозначительно молчал, буравя меня глазами.
Dassa заинтересовался моим замечанием гораздо меньше. Похоже, для него значение имело лишь клеймо на моей руке, а остальное казалось пустыми формальностями.
Я был искренне разочарован: поначалу мне показалось, что Ольциг — довольно занимательный человек и смотрит шире, чем рядовые выпускники, еще не успевшие понюхать пороху. Зная, что Дайминио отправил с нами именно его неслучайно, я снова загорелся желанием выяснить, что же такого особенного скрыто в этом монахе. Пока я вижу только привычный гонор выпускников Ордена, умение испускать снопы белого света, глуповатую внешность сельского мальчика и морскую болезнь.
— Принц Нор мог бы стать талантливейшим пророком. Может быть, даже одним из мэтров через много лет, если бы, конечно, развил свой дар, — продолжал Ольциг, не замечая моего разочарования, которое я, услышав эти слова, тут же отбросил в сторону. Сейчас оно было куда менее важно.
Меня в грудь кольнуло неприятное предчувствие. Я чувствовал, что Его Величество видел меня насквозь, когда мы разговаривали в моей комнате на постоялом дворе. Похоже, неразвитые силы не исчезают с возрастом.