Когда Дайминио ушел из Ордена Креста и Меча и принял сан, он должен был пройти специальный ритуал, отрезающий dassa от их магии. Не представляю себе, как этот хитрый лис изловчился и выторговал оставить себе способности целителя! Видимо, принца Нора, несмотря на то, что не забрали в Орден, сил не лишали вовсе.
— В том, что его не забрали, нет ничего удивительного, — спокойно сказал Роанар, развел руками и предпочел пояснить, — принц Нор был единственным наследником короля правящей династии. Он не мог отправиться на обучение в Орден, корона была предназначена ему с первых дней жизни. Особенно, если учесть, что братьев у Нора не было, только сестры.
Этой подробности о королевской семье я, если честно не знал. Но я всегда мало интересовался высокими кругами общества. Лик короля-то знал исключительно по золотым монетам. Принц Нор был первым, кого я еще во время обучения воинскому делу в Ордене увидел из королевской семьи живьем. Тогда я не знал, зачем принца привели к монахам, и только теперь понимаю. Похоже, ему оказали особую честь, впустили в святая святых — главную крепость Креста и Меча. Показали альтернативную версию его будущего, чтобы он проникся и в будущем оказывал Ордену всевозможную поддержку.
Тем временем Роанар продолжил говорить, вырывая меня из раздумий.
— Был совет, на котором решили, что даже неразвитые способности провидца только пригодятся будущему монарху во время его правления… ну, по крайней мере, так мне рассказывал барон Экгард…
Последние слова Рон добавил, чуть смутившись. Я даже удивился: чтобы Роанар Мэнт смутился при упоминании барона Экгарда? — это нечто, из ряда вон выходящее.
Памятуя о том, насколько болезненно арбалетчик воспринимает любое высказывание о бароне, я предпочел не расспрашивать его о подробностях и не давать комментариев. Куда больше мне сейчас хотелось все же выяснить специальность Ольцига.
Монах, казалось, отвлекся от беседы и отсутствующим взглядом созерцал Фальгертарг. Порывистый прохладный морской ветер то и дело взъерошивал его и без того растрепанные волосы. Море Ураганов сегодня бодрствовало и было готово в любой момент показать свой крутой нрав.
"Минующий бурю", подгоняемый порывами ветра, шел на большой скорости, волны бились о борт с веселым задорным плеском. Меня всегда впечатляли морские путешествия, однако не подумал бы, что они могут впечатлить Ольцига, который в течение всего плавания мучился морской болезнью.
— Dassa? — окликнул я немного обеспокоенно. Что-то в отсутствующем взгляде монаха заставило меня насторожиться.
Ольциг не ответил. Я набрал в грудь воздуха, чтобы снова окликнуть его, как вдруг глаза его закатились, он резко вздрогнул и начал заваливаться набок. Мы с Роанаром подскочили почти мгновенно. Я оказался возле монаха на секунду раньше и успел подхватить его, пока он не ударился головой об пол.
— Ольциг! Ты меня слышишь? — обеспокоенно воскликнул Рон.
Монах побледнел еще сильнее, полузакрытые глаза были закачены кверху так, что видны были только белки. Безвольное тело то и дело резко сводило судорогой.
— Зови Эмреда, — тихо произнес я, хотя хотел крикнуть довольно громко. По счастью, Роанар услышал меня, кивнул и бросился за корабельным врачом. Я успел прощупать на шее монаха пульс, хотя это было и не обязательно: на шее dassa быстро билась жилка в такт сердцебиению, и можно было сказать наверняка, что сердце Ольцига колотилось в бешеном темпе.
Запыхавшийся Эмред Копа был рядом с Ольцигом уже через полминуты. Вопросов он не задавал: похоже, Рон на бегу успел рассказать ему все, что мы видели.
— Отходите, не мешайте мне, — нахмурившись, бросил Эмред и присел возле монаха.
Я почему-то почувствовал себя провинившимся учеником, поэтому смиренно опустил голову и исполнил указание корабельного врача. Рон уже стоял чуть поодаль, хмуро наблюдая, как грузный чернобородый Эмред Копа пытается привести Ольцига в чувства.
Dassa к вечеру так и не пришел в себя. Корабельный врач рассказал, что у монаха поднялась очень высокая температура. Послужила она причиной или следствием припадка, Эмред понять не мог. Ольцига перенесли в каюту, где он пролежал без сознания весь день. Жар держался до позднего вечера, к ночи монах начал бредить.
Обо всем этом я узнавал от Роанара, потому что по неизвестным даже мне самому причинам предпочитал не появляться рядом с Ольцигом. Оставшийся день я был погружен в свои мысли, в которых неизменно винил себя в том, что тайно подлил во флягу монаха лекарство Эмреда. Возможно, dassa не просто так говорил, что он должен справиться с морской болезнью сам, возможно, магия Ордена не приемлет обычное лечение…