А вот газета, которую Лара развернула с великой осторожностью (та готова была расползтись у нее в руках), оказалась совсем не обычной. То есть не «Правдой» или «Трудом», как ожидалось. Это была немецкая газета. Вернее, вырезка из нее большой статьи с фотографиями. На одной заснят какой-то кабинет. А скорее – хранилище, так как вдоль одной из стен тянулся высоченный стеллаж с квадратными ящичками. А на двух других изображен худой мужчина с красивым, но суровым лицом. На первом снимке он был в форме нацистского офицера, а на втором – в гражданской одежде. Последняя фотография была сделана гораздо позже, ибо мужчина на ней выглядел старше. Как Лара поняла из броского заголовка, с горем пополам прочитанного (она учила немецкий в школе, но, естественно, уже почти ничего не помнила), героя статьи звали Хайнцем фон Штайнбергом, а коли так, то на снимках был изображен именно он. Имя сие Ларисе ни о чем не говорило, прочесть текст ей не удалось, так что последняя находка ее тоже разочаровала. Но она все же решила показать статью знатоку немецкого языка, чтоб перевел (можно обратиться за этим к своей бывшей учительнице иностранного). Вряд ли это что-то даст, но мало ли…
Лара убрала кошелек с его содержимым и ключ в ящик брошенной Кузнецовыми старой тумбочки. А вот газету аккуратно сложила и сунула в пакет, намереваясь сегодня же отсканировать статью – пока та не расползлась окончательно. После чего вышла из комнаты, плотно закрыв за собой дверь, и направилась к телефону, дабы связаться со Славиком.
Глава 2
Камеру Славик одолжил без долгих уговоров. И даже показал, как ею пользоваться. Лара, вернувшись от него, быстро отсняла все, что собиралась. Получилось у нее не очень, сразу было видно, что работал непрофессионал, но ей хотелось добиться именно такого результата. Чтоб некоторые части фильма смотрелись так, будто это кадры домашнего видео (как в фильме «Ведьма из Блэра», словно снятом на любительскую камеру).
Когда одно дело было сделано, Лара взялась за другое. Отыскала адрес Кузнецовых, узнала в справочной их номер, позвонила. Трубку взял глава семьи – дядя Вася. Когда Лара отселяла Кузнецовых, тому было шестьдесят пять, сейчас же семьдесят с хвостиком, но голос его был бодр и звонок. Узнав, с кем разговаривает, дядя Вася стал вываливать на Лару новости. У жены катаракта, у него давление, сын уехал за границу, дочь развелась, внучка в институт поступила, кошка принесла пятерых котят, а топить их некому. Посвятив бывшую соседку во все семейные дела, он сразу отсоединился. Пришлось перезванивать. А потом спешно одеваться и вызывать такси, чтобы успеть встретиться с Кузнецовыми сразу после бабкиного сериала «Нежный яд» и до того, как начнутся дяди-Васины «Улицы разбитых фонарей».
Не видела Лара старика Кузнецова семь лет. С тех пор, как отселила. Тогда он был пузатым, краснощеким, белобородым дедом. Она еще помнила его упитанным, черноусым, румяным мужиком, любителем женщин и дешевого портвейна. Ох и получал он за пьянки и амуры с коллегами от своей худой, желчной супруги Александры! А как она бушевала, когда он чуть не ушел от нее к тете Иве. Всех соседей на уши подняла, жалобы настрочила и в партком, и в профсоюз, и в ЖЭК, и участковому и мужика своего отстояла!
Сейчас дядя Вася предстал перед Ларой в третьем образе. Кузнецов, что называется, кардинально сменил имидж. Он гладко выбрился, коротко подстригся, похудел, перестал пить, из-за чего с его лица исчезла всегдашняя краснота и одутловатость. Тетка Шура же почти не изменилась. Разве что стала еще худее и желтее, а так – будто законсервировалась. Энергичная старушенция с жидким пучком на макушке, она и в пятьдесят, и в шестьдесят выглядела на семьдесят, теперь же, в семьдесят, выглядела точно так же.
– Ну и чего явилась? – ворчливо спросила баба Шура, встретив Лару в прихожей. Поздороваться с гостьей она не посчитала нужным. – Семь лет молчком, даже не полюбопытствовала, как квартира, которую ты нам подсуропила, нравится или нет, а тут вдруг явилась…
– Цыц, мымра полосатая! – гаркнул на нее дядя Вася. Он всегда жену обзывал мымрой, но почему именно полосатой, Лара не могла понять и очень веселилась, слыша сие прозвище. – Кто ж так гостей встречает? – Кузнецов ласково улыбнулся Ларисе и пригласил в дом. – Заходи, дочь, не стой на пороге.
Лара вошла в прихожую и проследовала за стариком в кухню. «Полосатая мымра» пошлепала следом, что-то бубня себе под нос. Дядя Вася усадил Лару за стол, налил ей чаю, сунул в руку конфету «Школьную», цыкнув на жену, угнездился рядом и спросил: