— Нерина сегодня упомянула, что мечтает посетить Эрибею, — торопливо пояснила я им обоим, натянув на лицо слабую улыбку. — Я подумала, может быть, эта поездка ей необходима сейчас? Чтобы забыть весь тот ужас, что с ней произошел.
Хватка на моей руке заметно ослабла, и Катрей вполне спокойно спросил у Эмилии:
— Что скажешь? Найдется место для юной вампирши?
На лице Эмилии расцвела улыбка:
— Конечно, я возьму её с собой. Мне действительно жаль, что так вышло, и я буду рада помочь ей освоиться с миром вампиров. Конечно, если Хель позволит её забрать, — с теплой усмешкой добавила она.
Катрей покачал головой и заметил:
— Вот ты и будешь с ней говорить. Я в покои этой львицы сейчас не сунусь.
Эмилия рассмеялась и мягко пожурила его:
— Трус.
— Просто рассчитываю свои силы, — усмехнулся в ответ Катрей.
Эмилия посмотрела за спину Катрея, и лицо её посветлело.
— Извините меня, мне нужно встретиться с еще кое-какими знакомыми. А ты, Катрей, просто обязан найти пару часов до рассвета, чтобы побеседовать со мной!
Катрей отпустил мою руку и взял ладонь Эмилии, мягко поцеловав её.
— Конечно, дорогая. Мы уйдем пораньше с приема, чтобы обменяться новостями.
Статная фигура Эмилии в золотистом платье скрылась среди толпы, и внимание Катрея снова оказалось полностью сосредоточено на мне. Не уверена, что это хорошо, потому что его глаза опасно блеснули.
— Я сначала подумал, что ты собираешься предпринять попытку побега на рассвете вместе с Эмилией.
— Серьезно? — развеселилась я и, взяв со стоявшего рядом столика с закусками фруктовый бисквит, откусила его. — Неужели я бы в открытую выпытывала у неё местечко для себя? Особенно когда ты рядом?
Катрей сделал шаг, сократив расстояние между нами до минимума. Мне пришлось поднять голову, чтобы увидеть его глаза.
— Это слишком дерзко и нагло, но все в этой жизни возможно, — медленно произнес он и большим пальцем провел по моей верхней губе, стирая оставшийся на ней крем от бисквита. — Ты должна понимать, что Эмилия ни за что бы не предала меня.
— Я знаю, — внезапно охрипшим голосом ответила я.
— И тебе не следует этого делать, — выделяя каждое слово, сказал Катрей и слизнул с большого пальца крем. Я судорожно сглотнула, не зная, как поступить, и в итоге решила помахать белым флагом.
— Я и не собираюсь предавать тебя или сбегать, Катрей, — взволнованно заверила я и вдруг осознала, что сама верю своим словам. — Я обдумала сказанные тогда, в саду, слова про свободу и власть, после чего поняла, что жизнь в Серрате принесет мне больше выгоды, чем в Агенории.
— Хитрая расчетливая девочка… Мне это нравится, — тихо похвалил Катрей, не отрывая от меня черных глаз, и велел: — А теперь покажи мне свою верность. Я не распробовал бисквит.
Я широко раскрытыми глазами посмотрела на оставшийся у меня в руке кусочек сладости и с трудом сглотнула. Накормить Катрея на глазах у всех… Наверное, все уже поняли, для чего он приблизил меня к себе, так что этот жест никого не удивит. Однако мне все равно… как? Страшно? Волнительно?
Медленно, очень медленно рука поднялась на уровень его лица и приложила бисквит к чувственным губам. Кусок был довольно большим, я бы его приговорила за пару-тройку укусов, однако Катрей, как оказалось, не растягивал удовольствие и сразу уместил в рот остатки бисквита. Причем подушечками пальцев я ощущала его губы, удивительно горячие, и уже хотела отдернуть их в испуге, однако тонкое запястье плотно обхватила мужская рука, не давая двинуться с места. С испугом и каким-то затаенным трепетом я ощущала, как под моими пальцами шевелились губы, пока их обладатель наслаждался десертом. И лишь после того, как Катрей проглотил бисквит, я смогла опустить пылающую руку, пряча её в складках платья.
— Ты навела меня на одну мысль, — произнес он настолько неожиданно, что я вздрогнула. — Скажи, как ты относишься к сладкому в постели?
Пытаясь справиться с волнением, я недоуменно пожала плечами и буркнула:
— Отец запрещал есть вне обеденной залы.
Губы Катрея искривила довольная ухмылка, и он отрывисто произнес:
— Это замечательно.