Естественно, он это почувствовал. Фыркнув, Эдгар потянулся за железным кубком и залпом выпил его. Мое сердце же забилось в три раза сильнее: губы ублюдка окрасились в красный, и это явно не вино.
— Эдгар, — со смешком пожурил Радаман, заметив мой судорожный вздох, когда Эдгар облизал губы. — Ты напугаешь её.
— Неужели? — притворно удивился он и повернулся ко мне: — Скажи, девочка, ты боишься меня?
Я напряженно застыла, смотря только на перстень на руке Радамана, даже когда Эдгар положил руку на бедро. О, боги…
— Страх меня возбуждает, — шепотом проговорил он, обдав горячим дыханием щеку. Я поморщилась, уловив запах крови из его рта. Чувствовала себя загнанным зверьком рядом с ним.
Папочка, поскорей забери меня…
— О да, я это прекрасно знаю, — резко рассмеялась Архелия и тут же зло добавила: — А теперь отцепись от Кассандры и перестань вести себя как урод.
Эдгар почему-то послушался её и даже руку с бедра убрал. Сглотнув, я на миг прикрыла глаза и вновь открыла их, благодарно посмотрев на Архелию. Та, казалось, совсем потеряла интерес к нам и принялась за рагу. Её совсем не смущало ни мое сердцебиение, ни вдруг ставший серьезным взгляд Эдгара.
— Да ладно, Хель, я просто дурачился, — вдруг совсем по-человечески смутился он. Воин, внушающий панический страх одним своим суровым видом, пытается просить прощения у женщины? В те времена, когда он еще не был вампиром, это считали унизительным, и не думаю, что он мог изменить старую привычку.
Но Архелия уже давно его не замечала. Я нахмурилась, пытаясь понять, что за отношения в «правящей вампирской семье», и почему Радаман с Катреем так внимательно наблюдали за беседой. За раздумьями страх отступил, и когда Катрей заговорил, я уже чувствовала себя уверенней.
— Согласен с Хель. Эдгар, считай это предупреждением, — проговорил он и посмотрел на меня. — В Серрате никто не посмеет причинить вред моей гостье.
Я смотрела на него и не могла оторвать взгляда от его темных глаз. И да, верила ему. Почему-то его слова казались нерушимыми, как и сам Серрат. Как и сам мир.
— Спасибо. — Губы сами проговорили это. Катрей чуть наклонил голову, принимая мою благодарность.
— Катрей, если позволишь, я пообещал милой Кассандре ответы, — вмешался Радаман и с улыбкой встретил тяжелый взгляд.
— Неужели? — Катрей вновь повернулся ко мне и повелительно произнес: — Спрашивай.
В горле тут же пересохло. Легко сказать — спрашивай. Еще пять минут назад в голове вертелась куча вопросов, за ответы на которые я бы многое отдала. Под изучающими взглядами вампиров трудно было сосредоточиться. Все они смотрели на меня как на жалкого мотылька у костра: пока скучно, можно понаблюдать, но в любой момент его легко прихлопнуть.
— Вы едите? — Все, что вырвалось из моего рта. Вот дура! Нашла, о чем спросить!
Выражение лица Катрея не изменилось, но Радаман с Хель усмехнулись. Уж не знаю, как отреагировал Эдгар, я специально не смотрела в его сторону.
— Да, Кассандра, мы можем есть обычную пищу, — сказал Радаман и в подтверждение своих слов попробовал рагу (как я поняла, из кролика). Его губы чуть заблестели от жира, когда он криво улыбнулся. — Мы в состоянии чувствовать вкус еды, но она нас больше не питает.