– Откуда ты знаешь? Как ты можешь чувствовать себя в безопасности, когда ты... – Даннор сознательно приглушил голос, – когда ты втянут в такое!
– Потому что, – ответил Триеннор, – мы следили и следим за шпионами.
Мы знаем, что их здесь нет.
Молодой человек успокоился, поверив отцу.
– Видишь? – продолжил Триеннор. – С властями можно справиться. Они не всемогущи и прекрасно понимают это. Поэтому они и забрали Ралаккая...
Чтобы мы испугались их, как они боятся нас.
У Даннора задрожали колени, и он присел на деревянную скамейку.
– Таких, как Ралаккай, будет много... Подобные акты непослушания случались и раньше. Эти люди прекратят Конфликты... Один за другим... По очереди... И дадут нам знать.
Весь мир для Даннора встал с ног на голову. Дело оказалось куда серьезнее, чем думал он. Гораздо серьезнее! И о своей сопричастности к нему говорил не кто-то незнакомый, а его собственный отец.
– Одновременно мы решим и другую проблему Совета. Ты говорил, битвы стали больше и жарче...
Так вот, таким способом Совет стремится предотвратить спад популярности. В прошлом это им удавалось. Но теперь с видео у Совета проблемы... Значит, новое ужесточение правил боя, а также увеличение числа столкновений. Результат? Количество участников уменьшается стремительно...
Совету нужны новые источники сил, и он нашел их в лице таких людей, как Ралаккай.
Даннор потряс головой, пытаясь думать по-своему, но идеи отца заполнили весь его мозг, вытеснили все другие мысли.
– Ты никогда не задумывался, – спросил Триеннор, – зачем людям необходимо работать на фабриках? Почему в мире, где могут трансформировать свет в смертельную силу или снимать врагов с собственных кораблей на большом расстоянии, не создали машин по производству обуви?
Вода плескалась о деревянные сваи, поддерживающие пристань.
– Потому что у людей может появиться время на совсем другие дела, продолжил убежденно старик. – Время задуматься... и заинтересоваться, зачем нужна такая вещь, как Совет.
Это, действительно, правда. Даннор знал об этом. Но эта правда была опасной, как бритва, обагренная кровью многих людей.
– Конфликты – говорил отец, – предназначены для того же – отвлечь нас от наших поработителей, как фабрики отбирают энергию у работающих.
Конфликты закрепощают нас. А теперь, когда арестован Ралаккай, закрепощение стало реальностью.
Молодому человеку показалось, что Триеннор спокоен, даже безмятежен.
Советники по сравнению с ним казались лишь жалкой пародией на стоицизм.
Вдали, ниже по течению, показалось судно, темная тень с огнями на носу и корме, отбрасывающими крошечные отражения на воду. Должно быть, грузовой корабль; для пассажирского он слишком велик.
– Зачем ты все это мне рассказываешь? – спросил Даннор.
Он знал ответ все это время, с первого момента, как узнал в идущем рядом человеке своего отца. Знал, но все же спросил...
– Потому что мне нужна твоя помощь, – ответил Триеннор. – Мы планируем кое-что важное, трудное и более опасное, чем то, за что поплатился Ралаккай. Но для этого нам нужно больше рук и сердец, чем у нас есть сейчас. Да и твой опыт службы в Вооруженных Силах не повредит...
Даннор выругался. Безумие отца и сумасшествие его планов угрожало завладеть им. Вообще, что это за мир, где можно просить о подобном?!
– Ничего больше не говори, – сказал он Триеннору. – Я не такой, как ты!. Не подпольщик, да и никогда им не буду!
– Ты похож на меня больше, чем думаешь. Ты сейчас такой, каким я был когда-то... Гордый, упрямый, честолюбивый, всегда готовый выехать на чужих плечах... И все же, в глубине души ты знаешь, что все не так. Понимаешь твоя жизнь, твои стремления основаны не чудовищной лжи. Веришь ты мне или нет, но твое изгнание из Армии больше связано с самим собой, чем с так называемыми обстоятельствами.
Даннор вздохнул. Запах реки стал резче и ударил в ноздри.
– Нет, – выдавил он из себя. – Я не могу.
– Две нити в ткани угнетения, – произнес старик. – Нить Конфликтов и нить нашего порабощения... Я даю тебе шанс распутать их.
Молодой мужчина повесил голову, рассматривая носки своих ботинок, будто ожидая от них подсказки для принятия решения.
Триеннор поднялся и положил руку на плечо сына. Даннор не помнил, когда в последний раз отец делал так.
– Ничего, я тоже долго ждал, когда ко мне придет храбрость. Все в порядке.
Сын взглянул вверх и увидел морщинки вокруг золотистых глаз. А в самих глазах сияла уверенность, не имеющая отношения ни к заговору, ни к правосудию, ни к Совету.
– Послушай, – сказал отец, – будь осторожен... Очень осторожен. Той ночью, в таверне, тебя могли убить. Они подумали – ты шпионишь за ними...
Я знал, что это не так, потому что ни один военный не придет туда без оружия. Но если бы ты оказался шпионом... если бы ты представлял опасность нашему движению и нашим жизням... я бы не стал вмешиваться.
Даннор внимательно посмотрел на своего отца, на выражение его лица...
Такое знакомое и одновременно незнакомое... И вдруг понял – это не угроза, а просто забота о нем, его сыне.
– С того вечера за тобой следили, – продолжил Триеннор. – Если бы за тобой заметили намерение обратиться к властям, тебе бы помешали. Если бы ты проявил неблагоразумие и попытался поговорить с другими рабочими... тебя бы опять остановили... Ты, надеюсь, понимаешь, о чем я говорю?
Даннор кивнул.