— Прибью, если не срочно, — прокряхтела, не узнавая собственный голос. Сухой язык неприятно лип к небу, губы растрескались и болели.
Как же мне плохо-о. Не пойму, почему, но звездец как плохо.
— Э-э… госпожа Райс? — раздался смутно знакомый мужской голос.
— Это кто?
Перекатилась на спину и замерла. По телу разлилась яростная боль, и от каждого движения она только усиливалась — пульсировала, вжимаясь в меня ледяными лапами. Да мне даже моргать трудно!
— Рик Шеппарт.
— Здравствуйте. Вы не могли бы говорить потише? У меня раскалывается голова…
— Простите, — виновато произнес он, переходя на полушепот. — Я хотел узнать в каком состоянии Арден?
— Понятия не имею.
И тут на меня навалились воспоминания. Они стремительно и неумолимо отхлестали страшными картинками. Я тяжело подняла ресницы, проморгалась и выругалась.
Надо мной — гладкий матовый потолок! Не пошарпаный, с ободраной местами побелкой, а гладкий, чтоб его, и матовый. Стены обиты шелковыми обоями и отделаны лепниной. Дорого, стильно, со вкусом. Молочно-зеленые тона, природные, мои любимые, но…
— Госпожа Райс?
— Я… Э-э, а где я?
Хотела добавить, почему пахнет хвоей и розмарином, но ответ, похоже, очевиден.
— В доме Хейдена. Где он сам?
Странно, что мужик по ту сторону магона знает о моем местонахождении больше, чем я. Медленно повернула голову и обнаружила, собственно, хозяина спальни.
— Э-э… рядом.
— Жив?
И столько надежды в голосе, что у меня даже боль отступила.
— А есть сомнения?
Поднесла ладонь к носу магистра и ощутила тепло выдоха.
— Во всяком разе, дышит.
— Значит, жив, — нервно выдохнул Шеппарт и, судя по голосу, улыбнулся. — Позаботьтесь, пожалуйста, чтобы ближайшее время его никто не беспокоил. Ему необходимо много пить и… восстановить магические силы. Ну, здесь я вам не советник, сами разберетесь, — добавил он смущенно.
Но меня интересовало другое.
— Господин Шеппарт, а… это же вы нас… нашли с магистром Хейденом?
Закрыла глаза и надавила на переносицу. Слова отдавали глухой болью в затылок, мысли цеплялись одна за другую и путались.
— Вас нашел Арден, мы командой подъехали позднее.
— Как Грегори? Он… выжил?
С той стороны послышался нервный смешок.
— У этого парня сильный ангел-хранитель, выживет. Берегите его, Райс.
— Сатхейна? — не поняла, прикладывая холодные ладони к горячему лбу.
— Ангела, блин, хранителя! Арден вам доверяет, не подведите его!
Послышались гудки. Уронив магон на тумбочку, я повернулась к магистру, чтобы еще раз убедиться, что он дышит. Коснулась ладонью его шеи — ощутила пульс. Тяжело перевела руку на обнаженную грудь, впитывая ладонью сильные удары сердца. Внутри меня стало легко и спокойно, и я закрыла глаза. Так и уснула, убаюканная мерными глухими ударами. Хотелось все обдумать, осмыслить, вспомнить, но… силы меня покинули.
3
Арден Хейден
Магическое истощение приближает к грани. Если к нему присоединяется физическая немощь — это почти убийственный коктейль. Но архимаг, покоривший силу, имеет несомненное преимущество: стихия помогает восстановиться. И, если истощенный архимаг света, рухнувший без сил ночью, до утра может и не дожить, то архимаг ветра очень даже доживет, если уснет с открытым окном.
Покорение новой силы оказалось как нельзя кстати, но я выжил исключительно чудом. К ритуалу готовятся годами, в лучшем случае — месяцами. Покорение на эмоциях — тоже вариант. Крайне сомнительный с минимальными шансами на успех, но вариант, ведь эмоции — один из способов мгновенного пополнения магического потенциала и его усиления.
Вчера меня хватило на три вещи: открыть окно, сорвать с нас одежду и рухнуть в кровать. И, если с первым и последним все понятно, то вот со вторым — не очень. Как сорвал с Фацелии платье — помню, а как что-либо после этого на нее надел — нет. И я бы в полной мере насладился этой мыслью и ситуацией в целом, если бы не бессилие.
Магический резерв несколько восстановился за ночь, но все равно уровень магии критический, не говоря уже о переломах, которые без силы и не срастутся вовсе. Ветром и солнцем я буду восстанавливаться неделями.
Ощущения возвращались постепенно, с неохотой. Первой заныла нога. Помнится, она хрустнула в двух местах, когда смерчь приложил меня об алтарь. Потом заныли ребра — точно сломано три, насчет остальных не уверен. Голова… с головой все и так понятно, но сотрясение почти исцелилось. А вот приятная тяжесть в паху — точно не связана с ночными событиями. Точнее, очень даже связана, но не с покорением стихии.