Я примерила три платья и прошлась по подиуму. Магистр сидел в кресле, пил кофе и читал бизнес-газету, отрывая взгляд только при моем появлении. Причем он его чувствовал еще до того, как я выходила из-за ширмы.
— Другой вариант, — глухо отозвался магистр, когда я покрутилась в третьем наряде.
— С этим-то что не так?
— Длина платья прямо пропорциональна длительности отношений. Нас не интересует быстрый перепих в кабинке туалета, или я ошибаюсь?
Сузила глаза и хотела бросить в архимага едким словом, но… он же ж мужик. Ему же ж видней!
— Ладно. Будет вам длинное платье!
И я нашла его! Из всех, что принесла Лэйси, оно больше всего залегло в душу, но я запрещала себе на него смотреть. Просто сначала на глаза попался ценник, а такую сумму даже вслух произносить неприлично, не то что отдавать за кусок ткани.
Очень красивая, отливающая серебром ткань винного цвета приятно касалась ладони. Наверное, это бархат — мягкий, тонкий, повторяющий изгибы моего тела, ласкающий своим прикосновением. Узкое в бедрах, от коленей платье расходится мягкими клиньями. Разрез от середины бедра и до пола позволяет передвигаться без стеснений. Но изюминка наряда — лиф в форме сердца, вершинка которого прикрывает грудь. Выше идет ажурный телесный гипюр с искусной вышивкой. Воротник-стойка и короткие рукавчики тоже расшиты и, что-то подсказывает — вручную. Слишком мелкие шажки, слишком искусно вплетены мельчайшие камушки и пайетки.
Я смотрела на себя в зеркало и невольно сбилось дыхание. Неужели я могу быть такой? Женственной, легкой, ранимой… Ни безопасница Райс, ни сиротка Райс не могла себе позволить слабости, а теперь… мне хотелось быть слабой. Точнее, мне хотелось быть женщиной — элегантной и нежной. Скрутила волосы в жгут и закрутила их наверх — так еще лучше!
В зал входила с волнением. Ладони покалывало от предвкушения, под ложечкой сосало, сердце трепыхалось как перед прыжком в ледяную воду. Шаг, второй, третий… Я плыла по подиуму под обжигающим взглядом магистра. Легкая музыкальная композиция — скрипка, фортепиано и басы — идеально дополняла момент.
Подошла вплотную к светлому, покружилась и замерла, расправив плечи. Такой наряд требует идеальной осанки.
— И? Тоже не подходит?
Арден сглотнул. Медленно свернул газету, бросил ее на край журнального столика. Этот взгляд дорогого стоит — в нем искры желания, огонь восхищения, и порочная, голодная бездна… Закусила губу, в ожидании ответа. Мужчина расстегнул верхнюю пуговицу на рубашке и ответил хрипловатым голосом:
— Теперь белье.
19
Он медленно поднялся и подал руку, помогая мне преодолеть ступеньки. Я бы и сама справилась, но мне нравится касаться Ардена, чувствовать тепло его пальцев. Нравилось вызывать его восхищение.
— У меня есть белье. Не думаю, что это необходимо, — проговорила, когда мы поравнялись.
Теперь он смотрел на меня сверху вниз и стоял так близко, что я отчетливо чувствовала его запах — с пряной ноткой розмарина. Хотелось податься вперед, ткнуться носом в его рубашку и шумно вдохнуть, но нельзя. Вот голодно облизываться — пожалуйста.
— Вся академия имела удовольствие лицезреть твое белье. Но, Райс, то, что у тебя есть, не хочется снять.
Разве что только со стены?
— Оно для других целей! — фыркнула, чувствуя, как потеплели щеки.
— Уверена? — прошептал он, лаская меня взглядом и не скрывая восхищения.
Я бы столько отдала, чтобы он хотел видеть меня такой для себя, а не для другого мужчины.
Другого! Вот и не забывай об этом!
— Так что мне нужно сделать, папочка?
По лицу магистра пробежало недовольство.
— Назови меня еще раз папочкой, и я тебя отшлепаю!
— Хорошо, папочка! — передразнила невинно и ехидно улыбнулась.
Шумно выдохнув, светлый склонил голову на бок:
— Провоцируешь, да?
Неопределенно пожала плечами, не скрывая злорадной ухмылки.
— Сама нарвалась.
На угрозах Арден не остановился. Конечно он меня не отшлепал, он сделал куда хуже! Коснулся ладонями моих ребер и…
— Ай, не надо! — завизжала, когда магистр принялся меня щекотать.
Я попыталась его отпихнуть, но не получилось. Схватила его за плечи, сжимая их в тщетной попытке убрать от себя сильные руки, но безрезультатно.
— Хватит, ну прекратите, — проговорила сквозь хохот. — Все, все, я сдаюсь, я больше так не буду! — взмолилась сквозь слезы. От щекотки я всегда рыдаю навзрыд и не пойму, то ли мне весело, то ли больно. — Магистр, правда не буду!