— Мне тоже пришла в голову эта идея, — кивнул Нивар. — Пугает только, что если план и удастся, мы вряд ли сможем вернуться. А без пищи Рихард долго не протянет.
— С ним может остаться кто-то из нас двоих, — лекарь вытащил кинжал и многозначительно постучал лезвием по шее.
— Предлагаешь себя? Нет, я не согласен.
— Почему нет? — нахмурился Ланс. — Я живу топью, как и ты. Моя кровь не хуже твоей. Ты же не думаешь, что я вдруг струшу в последний момент и поставлю под угрозу возвращение Хозяина? К тому же, ты намного нужнее в убежище. От меня мало толку.
— Ты очень хороший лекарь, единственный, кому бы я не побоялся доверить жизнь Рихарда, — возразил Нивар. — Только дело вовсе не в этом. Я выше тебя на две головы, вдвое шире и крови во мне намного больше, — великан для сравнения положил руку рядом с рукой Ланса.
— Да, в тебе больше крови, — признал тот, — но может, дадим Хозяину выбирать и спросим у него?
— Моя метка на ладони исчезла, а иного способа связаться с ним я не знаю.
— Но вот же он! — повернувшись к колыбели, Ланс приподнял влажное покрывало. — Смотри! Он уже почти человек. Уверен, он все понимает.
— Это не обсуждается! — Нивар погрозил пальцем. — Я принял решение и ты должен подчиниться.
— Хорошо, — нехотя пожал плечами лекарь. — Предположим, ты остался с Хозяином, а мы увели врага отсюда. Что дальше? Я и Марек мертвы. Возможно, если дать лошадь Дане, у нее будет шанс добраться до убежища, чтобы рассказать о нашей беде.
— Мне бы не хотелось, чтобы Дана или Марек знали детали нашего плана.
— Почему? — неподдельно удивился Ланс. — Откуда вдруг недоверие после всего, что мы вместе прошли?
— Дело не в них. Меня страшит способность змея узнавать все, что знают обращенные. Мы люди болот, нас он не обратит, а их может. Если это произойдет, змей узнает наш план.
— Об этом я не подумал, — Ланс нахмурился. — Значит, расположение убежища тоже в опасности. И что ты предлагаешь? Убить их, расчленив на части, а части скормить волкам?
— Если придется — я готов. А ты?
— Нет уж, они мои друзья. Мешать не стану, но очень прошу тебя не торопиться.
— Я и сам не горю желанием. — Нивар обреченно склонил голову. — Ох, только послушай нас… Словно два кровожадных мясника… Давай не посвящать их в подробности разговора.
— От меня они ничего не услышат, но нам все равно нужно думать наперед. Представь: наступает час рождения, Хозяин пробуждается в запертой комнате, он беспомощен. Ты мертв.
— Он не беспомощен.
— Ты сам говорил, что ему требуется время, чтобы вспомнить, кто он такой, а в момент пробуждения у него разум ребенка. Вечная топь позовет его, ослабленный он пойдет к ней и угодит в руки обращенных.
— На что ты намекаешь?
— Когда он проснется, ты должен быть жив, чтобы направить его в нужную сторону.
— Останемся оба. Марек и Дана будут отвлекать, я отдам кровь, а ты ему поможешь.
— Мне Хозяина не удержать, — покачал головой Ланс. — Если он вздумает уйти в топь, я не смогу остановить его не причиняя увечий, а твоей силы хватит сгрести его в охапку и отнести в убежище, не позволив совершить глупость. Где ты намерен спрятать колыбель?
— В птичнике есть комнатка для выращивания птенцов. Если там держали яйца, то крысам туда не проникнуть. В комнату ведет одна дверь, открыть которую можно только изнутри.
— Это в ней мы нашли останки верховного служителя? — удивился Ланс. — Она же заперта. Как ты планируешь попасть внутрь?
— В воздушное окошко можно просунуть палку и отодвинуть щеколду…
Страж умолк, прислушиваясь. Снаружи раздавался хруст быстро ломаемых костей. В трапезную вбежал Марек, вид у него был ошеломленный.
— Оно приближается! Огромное как гора!
— Быстрее! — отчаянно выкрикнула Дана, врываясь следом. — Спасайте Рихарда!
Времени на раздумья не было. Нивар бросился к колыбели.
— Берите все вместе! За мной!
Вчетвером друзья подхватили сосуд и, обливаясь потом от волнения, отнесли в птичник. Марек пытался описать врага, но увиденное было столь ужасно, что он не мог подобрать нужных слов. Дана, запинаясь от страха, решила ему помочь:
— Это обращенные! Все сразу. Они стали едины!
— Их много? — Нивара было сложно напугать, но бледные лица друзей лишали уверенности.
— Да! Тысячи!
— Эта тварь… Она… — Марек хватал ртом воздух, приникнув к дремлющему в колыбели герцогу за спасением. — Я никогда не видел ничего более омерзительного.