- Ого-го! Господи милосердный, да они себя не помнят от страха! Они все чуют! - воскликнул Билли.
- Мастодонтов почти невозможно вывести из равновесия, - проговорил мистер Хикс, замечая, что его собственная лошадь тоже не на шутку встревожена. - Что ж их так переполошило?
Ни он, ни его седоватый спутник не могли предложить разгадки, разве что...
- Ты ведь знаешь про эту штуковину в Солтхеде? - осведомился Билли, по-прежнему сосредоточенно озирая окрестности.
- Какую еще штуковину?
- Да про матроса. Помнишь, мы его видели: отплясывал себе, как безумный, посреди улицы. Ему еще Бейлльол кулаком погрозил.
- Ага, было дело.
- А когда тот тип, которого принесли в "Синий пеликан" - ну, торговец кошачьим кормом, - пришел в себя, он рассказал, будто слышал в глухой ночи "надменный смех" - как раз перед тем, как столкнулся с матросом. А смех, дескать, раздавался из тумана, точно зов из бездны ада. Можно подумать, это сам дьявол! А ведь были и другие, что не спали в этот час и тоже слышали хохот.
- Да, припоминаю, - отозвался мистер Хикс, ежась при одной мысли о госте из инфернальных пределов. - Так, пустая болтовня. О чем только люди не судачат!
- А как насчет того, что в городе видели тераторнов? Тераторны в Солтхеде!.. Кто, как не они, за всем этим стоит. Зло подает голос, вот что.
- Никаких голосов, - запротестовал Самсон в тщетной попытке опровергнуть собственные ощущения, - а чувствовал он примерно то же, что и Билли. В конце концов именно он стоял во главе всего предприятия. Он большой человек, взявшийся за большое, очень большое дело. Ему полагается держаться властно и уверенно и полностью владеть ситуацией.
- Все дело в погоде, - решил мистер Хикс наконец, идя на компромисс. Да-да. В погоде, и только. Оченно необычное природное явление.
И, по всей видимости, удовольствуясь этим странным диагнозом каковой, разумеется, в корне противоречил его собственной убежденности, мистер Хикс вновь воздел вымпельный шест и дал знак трогаться. Однако разговоры насчет дьявола мало способствовали его внутреннему спокойствию; настолько мало, что воспоминание о желтом свете в глазах мистера Джона Хантера - столь недавно подавленное, по крайней мере в теории - снова принялось терзать его и мучить.
Караван вновь двинулся в путь, хотя уже далеко не так быстро и споро, как прежде. Тревога вожака передалась остальным. Одни животные то и дело вставали на дыбы, упирались и артачились, точно норовистые лошади. То и дело раздавался трубный рев - громкие, жалобные стенания, говорящие: пожалуйста, ну пожалуйста, не заставляйте нас идти вперед! Другие метались туда-сюда, явно вознамерившись нарушить мерный ход кавалькады. Виной ли тому холод, или зловещая птица, или загадочный смех, или нечто иное, ведомое одним лишь мастодонтам, но только поддерживать порядок становилось все труднее и труднее.
Юный мистер Рук как безумный носился на лошади туда-сюда, восстанавливая дисциплину и проклиная упрямство своих подопечных. Гнев его, вскипающий по любому поводу и без повода, грозил выплеснуться наружу. Сочтя вожака главным подстрекателем к бунту, он галопом поскакал прямо на него с ременной плетью в руке.
- Эй! А ну пошел, ты! - негодующе рявкнул Рук. - Пошел! Пошел, говорю!
Вместо того чтобы послушаться, мастодонт удвоил сопротивление: чем больше ярился Джон Рук, тем упрямее становился вожак. Подобно Чугунному Билли, он, похоже, терпеть не мог вздорных юнцов с тонкими усиками.
- Я говорю, пошел! - прорычал мистер Рук, с силой хлестнув плетью. Удар пришелся вожаку по морде и по лопатке. Мастодонт оглушительно заревел, свернул к обочине - и словно прирос к месту, препятствуя продвижению каравана.
Чугунный Билли, до сих пор наблюдавший за выходками мистера Рука, обернулся к большому, очень большому человеку.
- Вот тебе твой Джозеф! - хмыкнул он, качнув головой в сторону вышеозначенного наглого мальчишки, прохвоста и щенка.
- Да простится старине Хиксу подобная вольность, но только, как ты изволил заметить, никакой он не мой Джозеф, - отвечал Самсон.
Всадники натянули поводья. Мистер Хикс предчувствовал, что вот-вот случится какая-то неприятность, предотвратить которую он не в силах.
- Ах не твой? - воскликнул Билли. - Ты его нанял, нет? Ты и эти твои треклятые законники - эти все Баджеры и Винчи!
- Да уж, - пробормотал мистер Хикс, поневоле смиряясь с неоспоримой истиной. - Я и нанял, верно.
А мистер Рук, видя, что вожак покоряться и не думает, окончательно вышел из себя. Он снова хлестнул мастодонта плетью, на сей раз по уху, а затем и еще раз. Мастодонт вздрагивал всем телом при каждом ударе.
- А ну, пошел, мерзкая тварь! - заорал мистер Рук, повелительно взмахнув рукой. Он уже собирался прибегнуть к очередному кроткому увещеванию, когда мастодонт развернулся и бросился на него.
Мистер Рук едва увернулся от клыков, таких длинных, широких и острых; эти смертоносные клинки пронеслись на волосок от его головы - на один-единственный волосок его тонких усиков. Каким-то образом ему удалось ускользнуть - хлестнув коня, юнец послал его в сторону и избежал того, что, по всей вероятности, оказалось бы финалом, с жизнью несовместимым.
Отголосок того самого свиста, с которым смертоносные клинки рассекли воздух, еще не угас, когда ток крови, порожденный неистово колотящимся сердцем, достиг мозга. Охваченный яростью молодой задира привстал в стременах и принялся хлестать мастодонта плетью по морде, не разбирая, куда бьет. Заревев от боли, животное отпрянуло; хлынула кровь - удары пришлись по чувствительным тканям глаз и уха.
- А ну, пошел, ты, вонючая, гнусная скотина! Пошел, говорю! И все вы пошли! Шевелите ногами!
Чугунный Билли, который с первого же дня всей душой привязался к громотопам и, как мы уже знаем, терпеть не мог мистера Рука, решил, что видел и слышал достаточно. Не задержавшись даже для того, чтобы посоветоваться с Самсоном Хиксом, он развернул коня и во весь дух поскакал к месту событий, бросив по пути вымпельный шест. Он спрыгнул на землю и зашагал к вороной кобыле и ее всаднику; в стальных глазах светилась холодная решимость.