Отличные мореходы, этруски в пору своего расцвета единовластно контролировали побережье. А еще им принадлежали огромные железные и медные копи Италии. Эти два фактора в совокупности и стали источником их могущества и богатства на раннем этапе. Невзирая на столь многообещающее начало, звезда этрусков клонилась к закату. Города-государства ревниво пеклись о собственной независимости и ставили ее куда выше, нежели единство народа. Двенадцатиградье расенов никоим образом не представляло собой объединенное государство или империю; именно это, как мне кажется, и привело к его падению, когда впереди замаячила угроза вторжения. Каждый год на пышном празднестве правители городов-государств выбирали из своего числа номинального главу народа этрусков, но должность эта носила исключительно ритуальный и религиозный характер; политического влияния глава, как я понимаю, практически не имел. Этруски, видите ли, либо не могли, либо не хотели признавать общих целей, а стало быть, не сумели бы объединиться и против захватчиков. Каждый город-государство стоял сам за себя в прямом смысле этого слова. Разумеется, такой неустойчивый, шаткий союз перед лицом жестокой агрессии был обречен.
- Со временем города-государства одно за одним подпали под власть римлян, своих соперников и бывших подданных в южных областях; так в конце концов этруски стали гражданами Римской республики, - докончил профессор Тиггз.
- Именно. Но прервемся же ненадолго. Как насчет самих табличек и необыкновенного материала, из которого они сделаны? Вы сказали, это некая металлическая субстанция, напоминающая золото. Не могли бы вы охарактеризовать ее подробнее?
На сей раз слово взял Гарри Банистер и во всех деталях описал загадочные свойства табличек: их удивительное внутреннее свечение, радугу оттенков, из которых складывалось сияние, и низкое, странно резонирующее гудение, временами издаваемое металлом. По мере того как он рассказывал, живые глаза старого преподавателя разгорались лихорадочным возбуждением.
- То, что вы говорите, просто-таки невероятно, - возопил профессор Гриншилдз, словно к его порогу только что принесли величайшее из чудес света. - Бесценное, бесценное сокровище, мистер Банистер, вот что это такое. Сокровище, которое вплоть до сего дня считалось лишь мифическим вымыслом. Никто не верил, что оно существует на самом деле. Таблички, соединенные в диптих, представляют собой образчик редчайшего из редких минералов Земли - этрусский электр, ни больше ни меньше!
- А что это такое, сэр? - осведомился мистер Киббл, спеша занести в блокнот все до последнего слова. - И, простите, как это пишется?
- Этрусский электр, вне всякого сомнения, мистер Киббл! Легенда об электре - больше не легенда! Древние авторы, его описавшие, отлично знали, о чем говорят.
- Но что он собой представляет? Что, этот материал обладает некими особыми свойствами или ценностью, помимо несказанной красоты? полюбопытствовал доктор Дэмп.
- Еще бы, Даниэль, еще бы - и слово "бесценный" здесь просто бледнеет и меркнет! Согласно легенде, этрусский электр - дар самого Аполлона. Опаловое сияние и низкий гул считались эманациями потустороннего мира, таблички же служили своего рода инструментом, посредством которого живущие на земле могли общаться с запредельными сферами. Это и в самом деле совершенно особая разновидность электра - не сплав серебра и золота, но сплав этого мира и мира иного! Если верить летописям, этрусский электр был доверен расенам, чтобы немногие избранные из их числа, могущественные цари-жрецы, именуемые лукумонами - слово laucum, как расены называли своих владык, по-латыни транслитерируется как lucumo, - так вот, чтобы эти великие правители могли обратиться к Аполлону за помощью в час нужды.
Этруски, видите ли, были народом исключительно религиозным; они верили, что всевозможные явления природы на самом деле - знамения и приметы, посылаемые им богами. Ливий писал, что они "более всех прочих народов привержены к религиозным обрядам". Жизнь, считали этруски, это мимолетный сон, всякий день приводящий их в тесный контакт с божествами. На предсказателей - в их число входили и лукумоны - возлагалась обязанность истолковывать знамения и приметы и таким образом угадывать волю богов. Природа и направление молнии, изменения печени принесенных в жертву животных, полет птиц - все в глазах этрусских провидцев было исполнено особого смысла.
При этих словах доктор Дэмп и мисс Мона с трудом совладали с искушением оглянуться на мистера Джека Хиллтопа, сидевшего чуть позади: оба чувствовали на себе - или воображали, что чувствуют - его пристальный взгляд.
- Исключительно суеверный народ, - подтвердил профессор Тиггз, приглаживая седоватую щетинистую шевелюру. - Многие античные авторы, помимо Ливия, это отмечали. Даже среди самых глубоко религиозных культур тех времен этруски заметно выделялись. Необыкновенный народ, что и говорить.
- Именно. Их религии присущ исключительный для античного мира фатализм. Видите ли, этруски считали, что противиться судьбе бесполезно: все, что уже произошло или произойдет в будущем, предрешено dii involuti* [Окутанными тьмой богами (лат.)] - их расены называли "сокрытыми", или "тайными", богами. Весьма загадочные силы, скажу я вам, существующие в иной плоскости, над теми, кого мы назвали бы божествами более "обыденными", как, например, Аполлон, или Юпитер (этруски именовали его Тин или Тиния), или Вакх, известный им под именем Фуфлунс. Перефразируя Сенеку: этруски не считали, что события исполнены смысла, поскольку уже произошли; напротив, события происходили потому, что заключали в себе некий смысл. Во всех аспектах природы расены усматривали божественное вмешательство.
- Стало быть, этот сияющий металл, этот ваш этрусский электр, эти таблички - что-то вроде личного почтового набора богов? - сострил доктор Дэмп.
- Все происшествия, все явления природы не объяснялись логически, но воспринимались как прямое вмешательство некоего божества. Повторю пример, приведенный у Сенеки: этрусский предсказатель, увидев молнию, усматривал в ней некое подлежащее истолкованию послание. Во многих случаях считалось, будто природные явления могут предсказать события будущего. В конце концов именно этрусский прорицатель, некто Спуринна, посоветовал Гаю Юлию Цезарю опасаться мартовских ид - хотя на пользу Цезарю это, конечно, не пошло, поскольку его судьба уже была предрешена.