Его снова поставили вертикально на палубу и показали, как действуют при необходимости средние конечности водомера. Причем без всякого ножа. Два Мизинца вспомнил веселое времечко, когда приходилось показательными упражнениями завоевывать воровскую корону славного города Брезе. Он располосовал на щепки две деревянные лавки, причем зрители, как всегда, ничего не успели заметить.
И капитан «Сообразительного» смягчился. Глядя в вытянутое, жирно блестящее, волосатое рыло ночного гостя, он решил, что еще один рейс погоды не сделает. Даже бесплатно. А потом можно попытаться все забыть, продать баркас и уехать в деревню, подальше от воды…
Рахмани спрыгнул на палубу «Сообразительного». Места позади штурвала вполне должно было хватить для Поликрита. Правда, придется выкинуть еще несколько деревянных скамеек… А Зорана как раз лучше разместить под крышей, чтоб не заливало грязным дождем.
— Нам необходимо забрать раненого друга, он ждет вон под тем мостом. Затем нас надо как можно скорее отвезти на реку Карповку, к резиденции великого Эрисмана, — твердо заявил Ловец. — Если ты все сделаешь быстро, я щедро вознагражу тебя. Ты получишь двойную цену, против той, какую имеешь от своей эк-скур-сии… Если ты вздумаешь перечить мне, я скину тебя за борт и сам воспользуюсь твоим… эсминцем.
У капитана экскурсионного корабля и у Снорри физиономии разом вытянулись. У капитана — потому что он увидел перед собой пасть волка со змеей вместо языка, а Вор из Брезе напугался, что лодочники сейчас нападут скопом.
И тогда непременно придется кого-нибудь убить.
На крошечной пристани стало очень тихо. Замолчали даже случайные гуляки. Капитан «Сообразительного» внимательно разглядывал серебряную монету. Он очнулся только тогда, когда Рахмани встал позади и взял его за плечо железной рукой. Бородач повернул ключ, под ногами ловца затрясся металл. Заробев от близости колдовства, Саади быстро прочел две охранные формулы.
— Отдать швартовы! — хрипло каркнул капитан.
Мальчик-юнга, весь мокрый, трясся на берегу.
Освободить канат было некому. Под дружное «Аххх!» провожающих одним движением голени Снорри перерезал канат. Онемевшие лодочники и пассажиры глядели вслед, пока «Сообразительный» не развернулся и не набрал скорость.
— Больницу Эрисмана я знаю, кто ее не знает. Но как я войду в Карповку? — жалобно проскулил капитан. — Там так просто не развернешься…
— Сдается мне, дом Саади, что знахаря Эрисмана ты не запугаешь так же легко, волчьей маской, — прокряхтел Два Мизинца, присматриваясь к надвигающейся громаде моста. — Но вот что меня настораживает… В воздухе носится слишком много зла. Ты заметил, нам никто не хотел уступить, хотя ты предлагал деньги? Не могло ли так случиться, что мы угодили в один из проклятых городов?
После этих слов оба вздрогнули. Дом Саади невольно потянулся поправить платок, закрывавший лицо. «Сообразительный», уверенно лязгая мотором, пробирался на середину реки. На столбах развевались флажки, на каждом виднелся силуэт медведя. Саади был вынужден согласиться с водомером. Слишком много зла, необычно даже для покоренной страны. Слова внезапно обрели совсем иной, зловещий смысл. Тревожные воспоминания хлынули в душу Ловца, как волны Северного океана при утреннем, яростном приливе.
Он-то хорошо помнил, что такое проклятые города. Из них не было выхода.
6
Одноглазый Нгао
Я несла нюхача сквозь парк; Кой-Кой грел мне спину, а где-то неподалеку охрипшая наставница воплями собирала непослушных детей в стеклянную карету. Слушая ее жалобные угрозы, я вдруг вспомнила совсем иных детей.
Детей из страны Бамбука.
У меня сразу заболели ребра с обеих сторон груди, потому что кожа вспомнила удары бамбуковой палки. Наставник Хрустального ручья мало говорил, но жестоко наказывал за малейшую ошибку.
Но до того, как я познакомилась с наставниками Хрустального ручья, мне пришлось одолеть немало тягот. Мне пришлось пересечь три моря на корабле джайнов и трижды ощутить на своей шкуре ярость Всевышнего.
Как я попала к джайнам? О, это был извилистый путь. После того как подлецы гандхарва продали меня в рабство, несколько лет я танцевала в храме дэвадаси, и пусть никого не обманывает это вкусное слово. Я была рабыней-женой ослепительного бога Сурьи, в храме-колеснице, на берегу Бенгальского залива. Я принадлежала всем мужчинам, которые пожелали бы меня взять, но переспать с храмовой танцовщицей — не слишком дешевое развлечение. Случилось так, что я убила своего состоятельного любовника, надеясь при помощи его денег добраться до Янтарного канала, но меня перехватили в пути. Меня не отдали крокодилам только потому, что в храме остро не хватало девушек, столь же красивых, ловких и умных, как я.