========== Ночь волка ==========
Ночной Шербург пугающе прекрасен. Громадная луна нависает над остроконечными башнями, над треугольными крышами домов. Ее серебряные лучи заставляют лужи на дорогах блестеть, отбрасывая мрачные блики. Город спит тревожным сном без снов, и только худшие отбросы общества, озираясь, бродят между переплетенными улочками, хмуро поглядывая на стражников. А те, демонстративно поигрывая ружьями, ведут свой ночной патруль, готовые ко всему.
Почти во всех домах погасли лампы, но в небольшом доме все еще горели оранжевым огнем окна. Это дом семьи Хейметов. Брата и сестры. Они честные труженики, портные. Даже их сущность не проявлялась никакими знаками. Никто не мог заподозрить в них неладное. Никто, кроме человека на крыше. Мрачный силуэт в небольшом цилиндре и темном плаще облокотился на дымоход и взвел мушкет, не сводя глаз с окон. Рукоять отозвалась приятным весом в ладони, идеально вычищенный спусковой механизм щелкнул. Рука в черной перчатке нежно пригладила рукоять серебряного топора, едва заметно висящего на поясе.
Этот дом манил его с самого первого дня в Шербурге. Чувства требовали расследования, подозрения нужно либо подтвердить, либо опровергнуть. Вдруг ночную тишину разорвал пронзительный мужской крик. Калеб Жибер мрачно усмехнулся.
***
- О нет, Генри, нет! Что с тобой? – Луиза быстро приложила ко лбу брата компресс. Несчастный Генри лежал на кровати, обливаясь потом, кусая губы в кровь. Бледный как смерть, он не сводил взгляда с мерцающей лампы.
- Я не могу Луиз! Я не могу!
Сердце девушки сжалось, точно в стальных тисках. Голос брата, сдавленный, страдающий, полный боли, дрожал. Взмокшие волосы налипли на лоб, точно черные змеи.
- Держись, Генри! Генри, держись!
- Не могу больше! Луиз, это невыносимо! - Генри с отчаянием посмотрел в зеленые глаза сестры. Обычно алебастровая кожа девушки-вервольфа алела от пролитых слез, длинные волосы растрепались, губы дрожали. – Я слышу зов крови! Ты слышишь его?!
- Генри, ты же не одичалый! Ты можешь это подавить! Кровь не властна над тобой! – срывая голос кричала Луиза. – Пожалуйста, борись!
Луиза сжала дрожащую руку брата. В его глазах загорелся оранжевый огонек – след волчьего глаза. Неожиданно он перестал дрожать. Медленно, точно пьяный, он впился в нее взглядом и прошептал:
- Он. Меня. Зовет.
- Генри, ты делаешь мне больно, - испуганно прошептала Луиза, чувствуя, как пальцы брата все сильнее сжимают ее ладонь.
- Я. Должен. Ответить.
- Нет, Генри! Мы в городе! Тут охотник! Умоляю…
- А-а-а-а!
Лицо Генри треснуло. Из-под разорванной кожи вырвались клочья черной шерсти. С яростным воплем вервольф отшвырнул сестру и разорвал одеяло удлиняющимися когтистыми пальцами. Луиза отшатнулась, со слезами отчаяния наблюдая трансформацию брата. Человеческие зубы вывалились из десен, уступая место клыкам. Обычно зеленые глаза увеличились, приняв пугающий оранжевый цвет. Ночная рубашка с треском лопнула, выпуская мех и лоскуты кожи.
- Он зовет меня! – взвыл оборотень.
- Генри, нет! Это неправильно! Стой!
- Он зовет!
Черный оборотень мгновенно вышиб дверь, сорвав ее с петель и вывалился на улицу, все еще претерпевая превращение. Луиза бросилась в погоню, даже не надев платья. Белая ночная рубашка прилипла к телу. Волчица не чувствовала ночного холода, ее зрение обострилось, громадная луна придала скорости ногам и четкости зрению, но она все равно легко подавляла зов крови.
«Этого не может быть! Этого не может быть! Не может быть! Господи, Генри, почему?!»
Обратившийся брат остановился на улице, разрывая когтями дорожный камень. Девушка положила дрожащую ладонь ему на холку и заметила, как из оранжевых глаз текут слезы. А затем почувствовала его.
- О боже, - прошептала волчица, поднимая взгляд. На крыше стоял охотник. Озверевший поганый убийца с мушкетом в руке. На смуглом щетинистом лице сияет злобная ухмылка. – Генри, беги! – закричала Луиза, резким движением запуская в убийцу подвернувшийся под руку камень.
Раздался злобный вскрик и выстрел. Пуля с диким звоном вышибла стекло ее дома. Кровь волка придала броску нечеловеческую силу. Камень врезался в дымоход, оторвав кусок обшивки. Генри взревел, но, заметив серебристый блеск, тут же лишился волчьей ярости и побежал прочь.
- Идиотка! – зло крикнул убийца, выхватывая топор.
- Нет! Он не дикий! – заорала Луиза, отчаянно пытаясь остановить убийцу. – Он не дикий!
Но охотник исчез, молнией побежав по крышам. Не помня себя, Луиза побежала за братом, не обращая внимания на кровоточащие ступни. Ночная рубашка напиталась сырой грязью от луж, а слезы мешали разглядеть бесконечный лабиринт Шербургских улиц.
Запах Генри вел в бедные кварталы, к городским воротам. Луиза бежала, не обращая внимания на испуганные крики, ругань, шум и гам разбуженного города. Ей приходилось отталкивать вырастающих на пути зевак, выкрикивающих вслед проклятия.
Запах вел через узкие улочки, сворачивал на дорогу к воротам. Луиза выскочила из переулков и заметила брата, на четвереньках мчащегося к воротам. Испуганные стражники что есть мочи крутили механизм, отделяющий каменный город от дикого леса. Луиза остановилась, судорожно вдыхая холодный воздух. Страх сменился надеждой.
- Открывайте ворота! – вопил стражник. – Оно хочет в лес!
- Да! – крикнула Луиза, скрестив пальцы. – Беги, Генри. Беги. Беги.
Ворота открылись, и в самом проходе показался знакомый черный плащ и цилиндр. Луиза побелела, ужас покрыл ее тело гусиной кожей, ледяными иглами пронзил каждый дюйм тела.
- Нет, - прошептала она.
Выстрел прогремел оглушительно, будто молот судьбы обрушился на мир, уничтожая все, что было ей дорого. Генри пробежал еще с десяток метров и рухнул у самых ног охотника. Серебряный топор вспыхнул в лунном свете, и крик волчицы заглушил хруст шейных позвонков. Большое черное тело ее брата дернулось в предсмертной конвульсии и принялось сжиматься. Мех опадал, конечности утягивались.
- Еще одной грязной тварью меньше, - с садистским наслаждением ухмыльнулся охотник, вытирая лезвие топора.
- Фуух, - судорожно вздохнул стражник. – Оно нас чуть не растерзало! Что бы мы без вас делали, месье Жибер!
- Убийца! – закричала Луиза. Надменный, довольный взгляд охотника едва не лишил ее контроля. Ярость требовала немедленной расправы, боль и ужас от вида обезглавленного брата сводила с ума. Голый, окровавленный, в дорожной грязи и испражнениях… он не мог так погибнуть. Не ее Генри. Не так! – Будь ты проклят! Он не был диким!
- Схватить оборотня! – зло скомандовал охотник, указывая на Луизу серебряным лезвием.
- Слушаюсь.
- Будь ты проклят… - голос Луизы сорвался. Она рухнула на колени и зарыдала, не в силах поднять глаза.
Жибер презрительно усмехнулся, опуская взгляд на теряющую волчий лик голову. От вида клыков, оранжевых глаз и шерсти ладонь сильнее сжимала рукоять оружия. Носком ботинка он перевернул тело, с легким чувством гордости за себя разглядев алеющую рану у самого сердца зверя. Тело уже почти потеряло волчий облик.
- Одичалый волк в городе, - хмуро сказал он себе. – Грандмастеру это не понравится.
***
Джонатан Вейдс хмуро глядел в окно, и увиденное ему очень не нравилось. К ночной стрельбе он был приучен, но вопли «Оборотень! Дикий оборотень!» не то, с чем орденский писарь привык иметь дело. Он перевелся в Шербург как раз для того, чтобы не видеть всей этой вервольфо-охотничьей хрени.
«Да что же это делается-то, а? Уже и с ликантропами живем в мире, бок о бок. И законы установили, и почти всех охотников разогнали по домам, и все равно в ночи вопят паникеры» - тяжело вздохнув, подумал писарь, приглаживая густую рыжую шевелюру. «Наверное, это все Жибер устроил, разорви его вампир! Верно мейстер Уэлс говорил: гнать надо таких маньяков в шею! Наверное, поймал на улице какого-нибудь честного вервольфа и застрелил. Он может.»