Луиза судорожно вздохнула и подошла к его кровати. Ладонь коснулась холодного, шерстяного одеяла.
- Я узнаю правду, Генри. Обещаю.
Вдруг в сердце точно впился гвоздь. Казалось, сам вид пустой кровати заставлял выть от злобы и боли. Девушка наскоро оделась и вышла на улицу, подняла взгляд на крыши.
«Никого.»
Гулять по ночному городу – безумное занятие. Особенно для красивой молодой девушки, но она не думала о своей безопасности.
«Что толку теперь беречь себя? – думала Луиза, медленно шагая по каменным улицам Шербурга. – Генри мертв, Флер на меня злится, а убийцу покрывает закон. А что дальше?»
Луиза остановилась, опустив взгляд в серебристую лужу. Ее дальнейшая жизнь не вызывала оптимизма. Через три дня «день обращения», когда все вервольфы уходят глубоко в лес, чтобы совершить законную трансформацию. Чтобы охотиться, поедать местную фауну и находить пару на всю оставшуюся жизнь. Волчица посмотрела на свое искаженное мутное отражение.
Ей уже девятнадцать лет. С шестнадцати она ходит на эти «дни оборотничества», но возвращается ни с чем. Ни один холостяк из общины не признает ее своей. Да и она, чего врать, не испытывает влечения ни к кому из знакомых волков. Даже Генри успел жениться и потерять любимую в войне с носферату, а она все еще одинока. Наверное, поэтому Флер так жестока к ней.
Долгие годы Генри и его жена Кристин были единственной родней для нее. Пока бедную рыжеватую волчицу не разорвал в клочья вампир. Она помнила это невероятно четко, будто это произошло вчера.
Она, полупьяная, вернулась домой после веселых посиделок с подругами. Дверь в дом была не заперта, горел свет. Она вошла внутрь и закричала. Спальня была залита кровью. Окно распахнуто. Генри, голый, стоял на коленях и, содрогаясь в рыданиях, прижимал к себе тело жены. Ее живот и горло были разорваны когтями. Возле них чернела одежда, покрытая черным, все еще дымящимся пеплом. Генри повернулся к сестре, на его лице и зубах чернел тот же пепел, в глазах - отчаяние и ужас.
А теперь и он умер. Если в «день оборотничества» она не найдет себе мужа – останется одна. Никто из волков не возьмёт ее к себе, никто не станет опекуном. Она будет жить в пустом доме, каждую ночь вслушиваясь в звенящую тишину, видя в темных очертаниях дверного проема рожденный воображением призрак Ген…
- Что ты, черт подери, творишь, кретин! – крикнул кто-то вдали. Это был странно резкий, почти визжащий голос. – Держи его, упырь обосранный, крепче! Лорд тебе башку оторвет, если уронишь!
Луиза скользнула в темноту, напрягая слух. В соседнем переулке кто-то возился с чем-то тяжелым. Волчица прислушалась. Луна, хоть и скрытая за облаками, обострила слух: что-то волокут. Кто-то кряхтит. Но… нет дыхания. Нет сердцебиения. Только голоса.
- Было бы легче, если бы ты помог, мудила! – крикнул в ответ басовитый, кряхтящий голос. – Надел на себя эти цацки и отлыниваешь…
- Заткни слюнявую дырку, Шабо, и тащи сраный тотем, - рявкнул первый голос.
- Говнюк.
- Что ты сказал?
- Я сказал, что ты ленивый, конченый говнюк, Бальт! И лорд тебя старшим не назначал, так что тащи сам свой сраный тотем!
Что-то гулко стукнуло. В переулке все еще не было слышно ни дыхания, ни сердец, но кто-то кого-то явно бил. И, судя по оттенкам, – по лицу. Волчица глубоко вдохнула и бесшумно двинулась к переулку, нервно озираясь по сторонам. Холодный ветер трепал волосы, от мерзких запахов города свербело в горле, но она уже полностью погрузилась в охоту.
- Ладно, ладно, прости! Пусти, гад, больно же!
- Бери тотем.
- Ладно, ладно. Что бить-то сразу? – проскулил второй голос.
Луиза прижалась к стене и аккуратно глянула за угол. В темноте возились двое мужчин. Один – худой и высокий, в дорогом фраке и цилиндре. Сцепив руки за спиной, он следил за широкоплечим дядькой, держащим в руках что-то массивное.
Незнакомцы быстро зашагали по извилистым улочкам города, держась преимущественно теней. Луиза двинулась следом, не издавая ни звука.
Сердце билось все быстрее, на языке появился медный привкус крови. Она охотилась за этой странной парочкой, повинуясь древнему инстинкту.
На миг Луиза остановилась.
- Что? – прошептала она, тряхнув головой. – Откуда этот азарт охоты? Почему я иду за этими людьми? Что происходит?
Но она не останавливалась. Нужно было охотиться, нужно выследить их. Таинственные личности прошли еще два квартала и остановились в небольшом переулке. Луиза укрылась за ящиком, вслушиваясь в голоса.
- Ну все, пришли. Клянусь, если он заставит тащить его еще раз…
- Молчи. Волки очень хорошо слышат… под луной, - в голосе худого лидера прозвучала злобная насмешка. – Расчехляй, и быстро.
Луиза напряглась. Послышался шелест грубой ткани. Она аккуратно выглянула из-за ящика и замерла, пораженно уставившись на стоящий на земле предмет. Странной формы деревянный столб, покрытый непонятными рунами. Двоица аккуратно разместила его напротив стены. Она узнала эту стену. За ней она держала волосы одной перебравшей подружки после посиделок. Дом Марии и Бенджамина Польи, вервольфов из общины.
- Все. Давай, действуй, Бальт, - нервно прошептал здоровяк-носильщик.
- Погоди…
- Как это вообще работает? То есть крыша от него у них едет – знаю, но все же…
- Понятия не имею. Не отвлекай меня.
- И все равно, мне это не нравится. В этом городе аж два охотника, куча оборотней, а мы играем в шпиенов как в том романе…
- Завали… рот. Я чувствую запах.
- Насрано?
- Запах собаки. Нас заметили.
- О черт.
Волчица выскочила из-за ящиков и с вызовом посмотрела на незнакомцев. На их бледных, удивленных лицах застыло недоумение. Девушка с трудом подавила внутреннюю дрожь и сказала:
- Что вы делаете у этого дома? Предупреждаю, я – вервольф.
Худой хмыкнул.
- Ну, я заметил.
- Надо валить, Бальт, - нервно прошептал громила.
- Нет, не надо, - хохотнул главарь. – Ты спросила – я отвечу. А лучше, покажу, - худой медленно вытащил из-за пояса влажный мешочек и, развязав, извлек в сиянии лунного света человеческое сердце. Луиза вздрогнула от отвращения, когда он сжал мертвый орган в кулаке, заливая деревянный тотем кровью. - Дерис, маво. Викора фенрир опут.
Луиза вскрикнула. По телу прошел мощный, необузданный импульс. Кожа зачесалась, зубы начало ломить, она едва не поперхнулась собственным судорожным вздохом. Из-за стены послышался чудовищный, полный боли женский крик.
- Бен, мне больно! Бен!
- Что вы… - прошептала, пятясь, Луиза.
- Бальт, а эта не превращается! Надо валить.
- Бери тотем и убегай. А я немножко поиграю с этой сладкой девочкой.
Громила схватил тотем и бросился наутек, оставив главаря наедине с волчицей. Луиза дрожала, луна на небе казалась невероятно большой и манящей. Худощавый незнакомец медленно двинулся к ней.
- Не борись, псинка, - нежно прошептал он. – Ты же чувствуешь это под кожей, верно? Давай, обращайся. Ну давай же.
- Н-нет. Нет! Нет! – закричала Луиза, подавляя спазм. – Нет!
Внутренний зверь зарычал, но повиновался ее воле. Желтеющие глаза вновь позеленели, бугрящаяся кожа выровнялась, ногти втянулись.
- Нет, - прошептала она.
- Нет? – разочарованно хмыкнул незнакомец.
Из дома вновь донеслись вопли и детский плач, переходящий в рев.
- Он зовет меня! – кричал отец семейства.
Луиза продолжила пятиться, чувствуя подкатывающий к горлу ужас. На теле выступил холодный пот, по спине пробежали ледяные мурашки. Незнакомец подошел ближе и улыбнулся. Уголки рта поползли вверх. Сперва очаровательно, затем неестественно. Они доползли до мочек ушей, превратив рот в безумный клоунский оскал.