Я с тревогой обратил внимание на свой внутренний биорадар и понял, что это он зря подал свой голос. Все многочисленные метки его соплеменников вдруг зашевелились и направились в сторону реки.
А у нашей четверки между тем рыбалка шла полным ходом!
Рыбы одна за другой высоко выпрыгивали из воды, а наши сообразительные кармины ловко хватали их зубами или своими, больше похожими на многосуставные руки, лапами.
Так продолжалось до тех пор, пока из кустов не появился их сородич. Громогласно рыкнув, он быстро разогнался и, оттолкнувшись от берега, запрыгнул прямо на середину бревна, еще умудрившись при этом на лету поймать зубами крупную рыбину. Но это как раз и стало для него роковой ошибкой. Отвлекшись на ловлю, он немного промахнулся, и его правая задняя лапа пролетела мимо бревна. Не найдя точку опоры, он, не выпуская из зубов свою добычу, отчаянно замахал передними лапами, пытаясь сохранить равновесие, но тут кармин из первой четверки в этот момент метнулся за очередной выпрыгнувшей рыбой и сбил незадачливого прыгуна в воду. Окрестности огласил пронзительный, полный отчаяния и боли истеричный визг. В следующее мгновение его гривастая голова бесследно исчезла в бурных потоках горной реки.
Четверка карминов будто и не заметила потери своего сородича, продолжала активно рыбачить, ловя вылетающую рыбу одну за другой, но тут из прибрежных кустов появилась еще одна группа крупных особей, через секунду еще, потом еще! Меньше чем через полминуты на берегу было уже не протолкнуться от вечно голодных, рычащих и визжащих тварей.
Из вновь прибывших особенно ярко выделялся один, у которого грива была не такая рыжая, как у всех остальных, а имела больше стального окраса. И, еще присмотревшись, я заметил, что на его передних лапах не два пальца, а три, как у тех пещерников, которых Стор так лихо разнес своими зачарованными зарядами. По-видимому, это был вожак их стаи, потому как другие особи старались близко к нему не приближаться и держались от него на достаточно почтительном расстоянии.
Вожак одним прыжком переместился к бревну и что-то грозно рыкнул увлеченным рыболовам. Как раз в этот момент из воды выпрыгнула большая рыбина с метр длиной и в нее одновременно вцепились оба рыбака.
Какое-то мгновение эти кармины потянули рыбу каждый в свою сторону, пока не разорвали пополам, и с жадностью стали заглатывать еще трепещущие части.
Почувствовав запах свежей крови, вся эта дикая стая ринулась к бревну, рискуя снести со своего пути вожака. Тот резко развернулся на месте и издал такой устрашающий и грозный рык, что у нас, находившихся в укрытии в двухстах метрах от этой своры, волосы на голове встали дыбом, а передние ряды наседавших хищников остановились и даже слегка присели на задние лапы.
Вожак снова развернулся к бревну и требовательно рыкнул рыбакам. Те нехотя друг за дружкой слезли с бревна и, порыкивая на окружающих их карминов, отошли немного в сторону.
Я с удивлением наблюдал, как выбранная вожаком следующая пятерка (ровно столько этих кровожадных тварей помещалось на этом дереве, перекинутом через реку) спокойно распределились по бревну и замерли в ожидании добычи.
Мы переглянулись с Мором, и я увидел, что он тоже был удивлен происходящим на берегу реки не меньше моего. Еще большее мое удивление вызвала крупная рыбёха, брошенная одним из этой пятерки перед вожаком на землю.
Это что, его доля и дань? Прямо феодализм какой-то на ранней стадии зарождения.
Шел час за часом, одни кармины сменяли на бревне других, пока в уже начинающихся спускаться на Нарих сумерках не произошло одно ЧП, унесшее жизни нескольких зверей и потерю такого ценного бревна.
А случилось следующее: только что произошла очередная смена рыболовов, и не успела очередная рыбина упасть к ногам вожака, как появилась добыча, которая была не по зубам даже этим кровожадным хищникам.
Сначала я заметил стремительно спускающуюся вниз по течению реки волну, а уже затем поблескивающие в ее пенных бурунах электрические разряды. Прошло буквально еще несколько секунд, и мощная волна накрыла бревно, сразу смыв двух зазевавшихся карминов. Под грозное рычание и визги утопающих волна пошла дальше, а на бревне материализовалось некое склизкое существо, очень похожее на земного осьминога. Всё его тело было покрыто синеватыми электрическими сполохами, безостановочно пробегающими по его щупальцам. Одни его щупальца крепко обвили бревно, а другие обхватили оставшихся на бревне карминов. Тут же последовала яркая электрическая вспышка как от электросварки, и даже до нас донеслась ужасная вонь от паленой шерсти и мяса.
Это существо своими щупальцами легко подняло в воздух уже мертвых тварей и зашвырнуло их прямо в толпившихся на берегу зверей. Пара отчаянных голов решила расквитаться с обидчиком и уже взяла разгон, чтобы запрыгнуть на бревно, но на их пути снова встал вожак, за что сразу же и поплатился. Длинное щупальце осьминога метнулось к его голове и впилось тому в затылок. Еще один электрический разряд и голову вожака разорвало на мелкие части. Следующий разряд пришелся на бревно, и оно, расколотое пополам, устремилось вниз по реке вместе с электрическим осьминогом.
Всё это произошло настолько быстро, что мы даже не успели и глазом моргнуть. А на берегу началось уже очередное пиршество. В наступивших сумерках оставшиеся в живых кармины разрывали на части обезглавленного вожака и своих изрядно поджаренных соплеменников.
— Это был Гразак! Безжалостное существо из глубин, которое может передвигаться по суше, и убивает своих жертв, чтобы питаться их жизненной энергией.
Сказав это, Стор развернулся спиной к пирующим карминам и уселся на землю, прислонившись к камню.
— Теперь кармины здесь надолго! — продолжил он. — С рассветом они будут выбирать себе нового вожака, а это может растянуться еще не на один день! Поэтому нам надо отсюда убираться, пока не наступила полная темнота.
На ночь мы укрылись в одной из многочисленных расщелин, отойдя от реки в горы километра на три.
Первым юркнул в обнаруженное Стором укрытие вездесущий Сур, а уже следом за ним полез он сам, и через пару секунд мы услышали его голос:
— Заходите, тут безопасно!
Укрытие представляло собой узкую щель, в которую мы смогли поместиться, только расположившись друг за другом. Хорошо хоть не надо было стоять, можно было сесть и даже немного вытянуть ноги.
Стор как старший нашего отряда занял пост поближе к выходу.
Потоптавшись немного возле расщелины, он запустил руку в одну из многочисленных сумочек на поясе и достал небольшой мешочек из перевязанных тесемкой листьев. Сыпанул на ладонь его содержимое и обильно посыпал камни у входа каким-то искрящимся порошком.
— Всё! — проговорил он, пряча мешочек в сумку. — Даже, если кармины расположатся прямо возле нашего входа, они нас не учуют.
— Вожак заметно отличался от остальных! — услышал я из темноты задумчивый голос Мора. — Он был и свирепее их, и намного сообразительнее.
Стор улегся на землю и задрал ноги вверх, расслабляясь.
— Это пещерник! Они действительно намного умнее своих лесных сородичей. Видимо, этого пещерника изгнала стая, или в результате войны между прайдами он остался один. Такое иногда случается. Такие пещерники нередко становятся вожаками у лесников. Да, такое случается! Редко правда, но случается!
— А этот Гразак? Что-то подобное когда-то водилось у нас на Гурухе, только вместо разрядов оно убивало тонкими отравленными иглами, которые метало очень точно, примерно так метров на сто.
— С этими гразаками у нас настоящая беда! — донесся из темноты тихий и расстроенный голос нашего следопыта. — Наша боевая магия их почти не берет, а они всё чаще и чаще выползают из воды и разоряют наши селения! Мы даже не знаем, что хуже — они или кармины. Мы, конечно, строим ловушки и убиваем их, но каждый раз кто-то из наших братьев погибает от их щупалец.
— И давно гразаки так стали вести себя? — услышали мы тихий вопрос от Мора.
— Всегда, — немного удивленно ответил Стор.
В нашем укрытии повисла гнетущая тишина, но через какое-то время мы снова услышали громкий шепот следопыта: