Понятно, почему не хватает. Жертва только что прибыла.
Люди, блин! Свой им не подходит. Им существо понадобилось из скрытого мира. Ни много ни мало.
Точно, идиоты. Потом же сами о своей затее пожалеют. Не им управляться с неизведанными силами. Ну и Вит представление испортит. Он-то не идиот! Чтобы на крест. Чтобы подыхать.
Поди ж ещё сразу не прикончат. Захотят, чтоб в мучениях. Они же любят смотреть, как страдают и мучаются. А иначе ‒ скучно им, не интересно. Трагедию им подавай, боль, плач и стенания. Душераздирающий вой на самой высокой ноте.
Об-ло-ми-тесь!
Вит всё-таки быстрее остальных среагировал. Подскочил, резко метнулся в одну сторону, тут же в другую, сбивая с толку.
Он за изворотливость и хитрость, не за силу. В драку не полезет. Ещё бы один на один, но с толпой…
Лучше уж зайчиком. И плевать, что трусом. Зато целым останется. И живым.
Ну-у, хочется надеяться.
Есть проход позади креста. Не дверь, просто дыра в стене. Но он ведёт, наверняка, куда-то ещё глубже, во внутренние помещения. Должен быть другой выход. Который выведет наружу. И он, скорее всего, в противоположном конце зала.
Если бы можно было принять облик одного из присутствующих, смешаться с ними. Даже лицо сделать красным не проблема. Проблема в другом. В широком алом балахоне.
Вит одет во всё чёрное, довольно плотно прилегающее к телу, а кардинально изменять одежду он не умеет. Только слегка. Подогнать по росту и фигуре, даже чуть-чуть поменять цвет. Но не настолько.
Это Вит уже не бегу думал. Или сейчас ему кажется, что думал, а тогда не до стройных длинных размышлений было. Сам метался, и мысли метались. Минималистичные. Без лишних слов и эмоций.
Всё-таки выскользнул из зала. Отчасти мантии помогли. Длинные ‒ в пол, широкие. Наверняка, путались в ногах у преследователей. А Вит всегда был шустрый, и одет подходяще. Да ещё страх помог. Перед этим жутким каменным крестом с цепями, перед этими сосредоточенными и хмурыми красными рожами.
Только бы не попасть в тупик. Только бы…
Целый лабиринт коридоров. Налево, направо, направо, налево. Не запоминал, просто сворачивал, подстёгиваемый раздающимися за спиной топотом и криками.
Только бы не заблудиться. Только бы впереди не поджидали.
Ну почему так много условий должно совпасть для того, чтобы Вит мог благополучно выпутаться их этой истории?
Лестница. Вверх. Это хорошо, что вверх. Это обнадёживает.
И сил особых нет, а чуть не снёс дверь.
Воздух! Улица! Свобода!
Дальше ‒ старый, основательно заросший сад. Напрямик почти не продерёшься, только по тропинкам. Наверное, его специально не трогают, чтобы как следует прикрывал таинственный дом. А за садом должна быть дорога. И опять дома. Много домов. Новостроек, старинных, жилых, нежилых. Да не всё ли равно! Среди них затеряться ‒ проще простого.
Вит вынырнул из зарослей, уже почти облегчённо вздохнул, по-прежнему на бегу. Уже… почти…
Налетели сразу с двух сторон. Вцепились, как в тиски зажали. Рожи раскрашенные мелькают совсем близко. В глазах ‒ пустота. Ни чувств, ни мыслей. Только чуть-чуть удовлетворения от того, что поймали.
Как там надо кричать? Чтобы жалобное-жалобное выражение на лице, чтобы голос дрожал. «Дяденьки! Отпустите! Я не нарочно! Я не виноват!»
Эти ‒ не отпустят.
Вит дёргался, извивался. И орал. Ещё как орал. Но другое, не жалостливое. И его заткнули.
Не рука, лапища огромная. Накрыла сразу и рот, и нос. Пол лица смяла в здоровенном кулаке. Вит не только кричать, дышать не смог.
Скрутили, сдавили. Перед глазами начало темнеть. Не столько от нехватки воздуха, сколько от страха. И сознание затягивал туман.
Сейчас Вит вырубится, а очнётся уже на кресте. От боли. Скорее всего. Так что лучше совсем не приходить в себя.
Почти уже двести лет. Как долго. Как скучно. Дурак! Отчего-то сейчас совсем о другом говорить хочется. Даже не говорить, вопить во всё горло: «Не хочу! Умирать не хочу! От-пу-сти-те!»
Забился изо всех сил, пока сознание окончательно не отключилось. И очень удивился, когда сжимавший его краснорожий сильно вздрогнул и ослабил хватку. Не поверил сразу.
Убралась рука от лица. Только другая ещё крепко держала. Но и та отцепилась, и, оказалось, только из-за неё Вит пока и стоял на ногах. Исчезла опора, и он сразу свалился на траву, судорожно глотая воздух. Перед глазами по-прежнему пелена, только уши ловят непонятные звуки.