Выбрать главу

Владислав Янович

Зовите меня Клах (Академики)

Часть 1. Зовите меня Клах

Пролог

— Тебе просто надо похудеть, — "риторически" заявила мама.

Как сыну профессиональной филологини, мне было прекрасно известно, что "риторическими", то есть, "не требующими ответа" бывают только вопросы, а не утверждения или восклицания. Но если совет или утверждение не предполагают возражений со стороны собеседника и больше похожи на приказ, то как их называть, учитывая мамину гуманитарную непереносимость всего связанного с армией? Вот я и называю (мысленно) многие ее высказывания "риторическими" — это такая политкорректная замена слову "безапелляционно". И язык не сломаешь.

— Я тебе давно говорила, что у тебя лишний вес…

И вовсе он не лишний. И вообще, хорошего человека должно быть много. Вот как сейчас стану хорошим… А что? Много меня уже есть — остались мелочи.

Из-за чего весь сыр-бор? Голова у меня болит. Как началось это лет через пять после института, так и продолжается. И ладно бы, постоянная сильная боль, так ведь нет. Иногда по месяцу не напоминает о себе. При этом давление 120 на 80 — в космос лететь можно. На грузовом модуле. Увы, маму возможность моей космической карьеры не успокоила. Скорее, наоборот.

— Тебе надо срочно сделать МРТ головного мозга, — ритори… ну, понятно. — Вдруг у тебя там опухоль?

О-о! СТРАШНОЕ СЛОВО произнесено. Теперь не отстанет. У мамы ведь все по классической схеме бихевиоризма: побежал — испугался. Или, как в данном случае: сказал — испугался.

— Ма-ам, ну, ты же в курсе: у них ограничение по весу пациента. 120 кило. Я не прохожу. Только если ногу отрезать…

— Именно. Поэтому тебе просто надо похудеть…

Признаться, я слегка отвлекся, а когда опять прислушался к маминому монологу — обалдел, простите за мой клатчатский.

— И твои постоянные дурацкие шуточки — это тоже последствия давления опухоли на мозг. — О, диагноз уже подтвержден? — Вот почему в деревне от нашего Додика шарахаются? Ничего не хочешь рассказать?

Ага. В смысле, нет, не хочу. Во многих знаньях и т. д. А расстраивать маму мне не нравится.

Додик — это наш песик породы черный терьер. Ласковый, как теленок. Правда, с теленка же и размером. И страховидный. Ему только собаку Баскервилей в телепостановке изображать. Можно без грима. Во-от. А тут мы весной прикупили домик в деревне. Крепкий еще пятистенок с большим участком. Разумеется, затеяли небольшой ремонт. И вдруг обнаружилось, что в нагрузку к участку и домику прилагается несколько десятков непрошеных экспертов-советников и наблюдателей-обсуждателей. Соберутся у забора и давай наши действия друг другу комментировать. В голос. Вот, честное слово, селяне, лучше бы вы продолжали водку пить или что у вас там? Кумышка, кажется?

Жалко, что Додик лаять не любит. Только порыкивает иногда. Ну, и грызет, что ни попадя, как всякий собак. Кости там, обувь старую…

Поэтому, когда я нашел здоровенную мосолыгу от коровьей или лошадиной ноги, то привязал к ней старый кроссовок и бросил Додику: пусть грызет на здоровье. А что уж там селяне себе придумали — это не мои проблемы. Пить надо меньше, ага.

Как всегда, я недооценил мамину энергичность. Через каких-то левых знакомых она вышла на врача из диагностического центра и убедила того подкрепить хлипкую пластиковую тележку томографа чуть ли не сосновыми досками, чтобы, значит, грузоподъемность повысить.

— Пожалуйста, не шевелитесь, — раздалось из динамика, — А то все развалится… кхм.

Похоже, вторая фраза была несколько нестандартная. Вокруг и внутри моей головы что-то загудело и застучало…

— Успокойтесь, пожалуйста, — попросил динамик.

Я медленно выдохнул и закрыл глаза. Или мне показалось, что закрыл. Потому что я вдруг оказался в бескрайнем сером небе. Размытая, блеклая клякса солнца едва проглядывала сквозь белесую муть, а земли и вовсе не было видно…

— Так. Мы закончили, — неожиданно вырвал меня из медитации динамик, — Сейчас мы подойдем и вас вытащим.

МРТ ничего не показало. Вообще. Ну, кроме наличия мозга, конечно. Самое странное, что головные боли прошли. Совсем. Мама очень радовалась и не уставала напоминать, кто именно настоял на проверке. А мне иногда хотелось понять: что за странную птицу я видел в том сером небе. Она просто пролетала мимо или что? И зачем она так целеустремленно двигалась к той размытой и блеклой кляксе солнца? И куда вдруг пропала?

Глава 1

Я даже не заметил, когда стихли стуки и гул. Просто в какой-то момент сознание начало медленно и лениво выплывать из медитации, и лишь смутное сожаление о пропавшем сером небе с кляксой солнца еще тихо клубилось где-то, словно туман в овраге. Давно я не ощущал такого расслабленного умиротворения: просто как медуза после бани. Даже лучше…"А ведь голова-то не болит! — внезапно понял я, — Совсем не болит! Ух-ты!" На радостях я открыл глаза и попытался приподняться. А вот фиг! Голова, торс, таз, руки и ноги мои были жестко притянуты к тележке томографа ремнями. С кондовыми застежками и как бы не кожаными. Когда только успели, гады? И главное — зачем?