Атональный, выматывающий нервы, воздействующий даже не на подсознание, а на генетическую память и первобытные инстинкты, визг сирены не смолкал. Однако, к удивлению беглецов, на него никто не спешил реагировать. Не выбегали из здания гауптвахты охранники, не включились на вышках прожектора, не раздавался в ночи командирский рык 'Застава в ружье!' Или что там по сценарию прописано?
— Я не понял? — сварливо прошептал Марик, — Нас ловить собираются? Я так простатит заработаю — земля холодная.
Юзик вздохнул и промолчал. Наконец, в краткие паузы, когда сирена словно набирала заряд для новой серии воплей, послышался топот берцев по бетону. Очень одинокий топот. И мимо затаившихся братцев к губе, одной рукой придерживая фуражку, а другой — кобуру, валким скособоченным галопом проскакал очень одинокий офицер с красной повязкой на рукаве. Добравшись, рванул на себя дверь… Потом толкнул… Потом опять рванул… Догадался, что закрыто, и принялся колотить по двери кулаком. Наверное, он при этом еще что-то кричал — рот-то открывался — но слышно было только сирену.
Братцы с интересом следили за разворачивающимся действом. Это было немного похоже на немое кино. При этом сирена играла роль чересчур усердного тапера, которого хочется пристрелить на второй минуте фильма.
Офицер в раздражении пнул дверь и немного попрыгал на одной ноге — похоже, пальцы зашиб. Именно в этот момент створка приоткрылась и в щель практически вывалился детина, одетый по форме номер два (то есть, с голым небритым торсом) и если бы не успел уцепиться за косяк, то наверняка бы рухнул на офицера и раздавил. С запозданием отпрыгнув на безопасное расстояние, офицер, что-то прокричав, попытался прорваться на губу. К удивлению братьев, детина его не пустил, что-то рявкнув в ответ. Скривился, обернулся, не выпуская косяк и створку. Сирена заткнулась.
Блаженная тишина бальзамом пролилась в утомленные уши Юзика и Марика. Они даже отвлеклись от наблюдения. А когда вновь обратили свои взоры (и уши) на здание гауптвахты, там все уже закончилось. Очень одинокий офицер в фуражке на вырост и с красной повязкой на рукаве обескураженно стоял перед вновь запертой дверью.
— Не пустили, — прокомментировал очевидное Марик, — Дежурного по части… Барда-ак!.. Слышь, Юзик, похоже, нас ловить не будут.
— Угу, — согласился Юзик, пристально разглядывая офицера, а тот в бессильном раздражении сплюнул на крыльцо и, прихрамывая, поплелся туда, откуда прибежал.
— Надо узнать, где Мрузецкую держат, — напомнил Марик.
— А вот его сейчас и спросим, — криво ухмыльнулся Юзик, кивнув на ковыляющего мимо офицера, — Узнаешь?
Марик тоже присмотрелся:
— Опа! Какие люди и без охраны! Это ж тот капитан, который…
Капитан запаса Лаврик Власиевич в который раз проклинал свою судьбу. Опять все пошло не так. Вместо спокойного сидения в штабе он напросился в командиры особой группы и ничего (капс локом: НИЧЕГО!) от этого не получил. Никаких преференций и бонусов. А когда подсуетился, напряг знакомых и все-таки пристроился в штаб… Да еще ногу ушиб. Как бы перелома пальцев не было. Надо завтра же рентген сделать. Придется, правда, ненадолго из части уехать, но завтра будет можно, да и со здоровьем шутки плохи. Вот так запустишь, а там и до гангрены…
Добравшись до здания штаба части, бедный Лаврик достал из кармана внушительную связку ключей и стал искать нужный. С третьей попытки угадал. Однако едва он открыл дверь, как кто-то огромный навалился на него со спины, обхватил, блокируя руки и сжав так, что ни вздохнуть, ни крикнуть, буквально внес внутрь. От неожиданности пан Лаврик ненадолго потерялся в пространстве и времени, при этом, формально, он пребывал в полном сознании, но органы чувств, казалось, утратили связь с мозгом и функционировали автономно. Восстановление нормальной работы организма только добавило ужаса в жизнь. Лаврик осознал себя крепко привязанным к стулу в кабинете начальника штаба, в лицо ярко светила настольная лампа.
— Очнулся? — сурово спросил Марик, заметив, что пленник завозился более-менее осмысленно, — Вижу, что очнулся. ИМЯ!
— А?! — испуганно дернулся Лаврик.
Марик навис, старательно демонстрируя изорванную и окровавленную рубашку:
— Зовут тебя как?
— Я Лаврик… Лаврик Власиевич… Я ничего не знаю! Я тут просто на сборах! Я заведую кафедрой в университете! Я…
Марик обменялся удивленными взглядами с братом, стоящим за спиной, как оказалось, начальника Елены. Похоже, битье отменяется. Придется выведывать информацию не физически, а психически. Юзик огляделся в поисках реквизита и радостно схватил большую чорную резиновую дубинку. То, что надо!