— Запомни, боец, — наставительно сказал я, — Ключ, даже разводной, не панацея. А вот ломик на двадцать — это истинный ключ от всех дверей.
(А что? Вполне себе лайфхакчик. Еще один. В жизни всегда есть место лайфхакчику.)
Однако Солнышкин не успокоился. Пожевал губами и завел заново:
— Но "двадцать"…
— Это диаметр, воин. Диаметр рабочего тела. Понял? Тогда иди и найди!
Само собой, ломика в инструментальном ящике не оказалось. Зато нашлась монтировка. Забрав ее у Пети, я двинулся к дверям КУНГА и тут меня, как что-то под руку толкнуло: а не отравить ли сей мир гаррипоттером? Я погладил монтировку по лоснящемуся черному боку и прошептал:
— Нарекаю тебя Алохоморой!
Благодарная железяка коротко полыхнула багровым — я ее чуть на ноги не уронил. Это что сейчас было?
Ждать ответа долго не пришлось. Получив монтировку, Добжа скрылся в КУНГе. Там что-то позвякало, потом бумкнуло, потом до меня донеслась затейливая ругань удивленного Махея.
— Петро! — Добжа выглянул в дверь.
— Что, пан лейтенант?
— Ты не знаешь, откуда у Хнуся артефактная монтировка с накоплением импульсу? Хде он ее подрезал?
Разумеется, Петя не знал, а я решил промолчать. Отложив вопрос с очень полезным (и недешевым) артефактом на потом, Добжа все-таки заглянул в шкаф.
Ну, Али-Бабой он себя не почувствовал, но ящику ракетниц порадовался. Ухмыляясь при этом с пакостливым предвкушением.
Наконец, мы выехали, и я немного успокоился. А то уже начало расти раздражение: я тут черт-ти чем занимаюсь, а с Ланой и Стасом тем временем неизвестно что случиться может. Да и братцев "с кичи" вызволять надо!
На этот раз я тоже ехал вместе с Добжей в КУНГе, а не в кабине, как белый человек: подумал, что так я вернее проникну в расположение. Главное, не засветить свою физиономию раньше времени.
Солнышкин особо не разгонялся: дорога была узкая, с обеих сторон подпираемая болотами. И так километров тридцать, потом получше. Поэтому я заставил себя просто сидеть на откидной скамье и притворно дремать. А вот Добже не сиделось. Он проверил, как открываются все окошки, отыскал и то, которое вело в кабину, и не преминул выдать несколько ЦУ Пете. Потом запустил рацию и принялся накручивать верньеры.
— О! Нам навстречу колонна идет! — вдруг сообщил Добжа, — Наверное, это с нашей части те две роты уродов до Вильнуса пойихалы. Шота они припоздали. Связюк ховорил, в четыре утра должны были выйти…
— Махей! — я подскочил со скамьи, — А как-то их еще больше задержать? Мы же с Мариком и Юзиком тоже в Вильнюс и вот зачем нам там какие-то уроды дополнительные?
— Тормознуть, ховоришь?…
Навстречу неторопливо едущей колонне военных грузовозов, мигая фарами и завывая клаксоном, почти летел точно такой же военный грузовоз. Внезапно от его борта отделился и понесся в лоб колонны ярчайший шар.
— Граната! — завопил водила первого грузовоза и вывернул руль, пытаясь уклониться.
Грузовоз сорвался с дороги и тут же увяз в болоте по самые борта. А по колонне произвели второй выстрел. А потом еще. И еще.
И только спасшись от верной смерти и намертво застряв, водилы понимали, что по ним пуляли из простых ракетниц. Многие даже успели опознать высунувшегося по пояс из окошка КУНГа Добжу.
Завывал клаксон, мигали фары, Солнышкин орал что-то нечленораздельное, Добжа требовал ракеты… Мы неслись по сплошной основной по узкой бетонке, зажатой болотами. Впереди все горело, позади все материлось, а в моей душе расцветала надежда.
— Все будет хорошо, Кирюха! Все будет хорошо! Но пасаран!
Глава 6
КПП миновали нечувствительно: никто нас не останавливал, никто не досматривал КУНГ. Солнышкину самому пришлось сбегать, открыть ворота.
— И куда все подевались? — спросил Добжа, когда наш водитель вернулся.
— Тама они, — Петя махнул рукой в сторону домика КПП, — Отдыхают. Говорят, караул устал.
Солнышкин завел грузовоз на территорию части и опять выскочил из кабины, чтобы запереть проезд.
— В гараж правь. К дальнему ангару. Знаешь, где? — сказал Добжа Пете, дождался подтверждающего неуставного кивка и обернулся ко мне, — Надо будет сперва разузнать, шо да как. Я сам схоняю.
— Хорошо.
Однако я решил не откладывать начало сбора разведданных и, пока мы ехали к гаражу, не отлипал от окошка, внимательно изучая обстановку. Хм, похоже, устал и отдыхает не только караул. Лениво и бесцельно фланирующие по расположению солдатики; расстегнутые воротники, ослабленные ремни. Кто-нибудь, не знакомый с армейскими реалиями, мог бы подумать, что это результат многмесячного, если не многолетнего небрежения, снижения требовательности и развала дисциплины. И ошибется. Аналогичный результат вполне достижим на исходе второй свободной минуты у личного состава. Ибо нигде, кроме как в армии (ну, разве, еще на заводе или офисе), не научишься так ценить и на двести процентов использовать каждую "свободную минуту", т. е. те краткие и сладкие мгновения жизни, когда на тебя не смотрит командир (или начальник).