Между тем, главарь не сумел выдержать паузу:
— Я даже могу вас отпустить. Вас двоих, — он кивнул братцам, — А вот Латовскому придется задержаться.
Последняя фраза прозвучала слишком злобно. Интересно, чем я успел так досадить главарю. Вроде, нигде не пересекались. И лицо мне его не знакомо. Или это мой предшественник успел подгадить? Так попаданец за донора не ответчик.
— Зовите меня Клах. Кирил Клах, — на всякий случай, обозначил я свою позицию. Мол Латовскому — латовское, а Клаху — клахово. И прошу не смешивать!
— Я знаю, кто ты! — все более распаляясь, заявил главарь, — И не думай, что я прощу тебе с Осеневским моего брата!
О, теперь еще и брат появился. Которого, оказывается, мы со Стасом… А-а, он, наверное, из тех придурков, что на нас в поезде напали! Я пригляделся к главарю, в поисках знакомых черт. Но то ли братья были не похожи друг на друга, то ли у меня барахлит зрительная память…
— ТЫ ПОНЯЛ?!
— А? Ты что-то спросил?
"Нет, он явный псих, — подумал я, глядя на брызжущего яростными слюнями главаря, вырывающегося из рук двух своих подельников. — Теперь верю, что один из неадекватов в поезде был его родственником."
Двое оставшихся не у дел "московитов" разошлись в стороны и держали нашу троицу под прицелами ублюдочно-кургузых автоматов, знакомых по событиям в заказнике. Видимо, в этом мире у "плохих парней" это чуть ли не табельное оружие.
И все-таки, что делать-то?!
Третий этаж башни разительно отличался от первых двух, больше похожих на заштатный краеведческий музей. С мятыми древними доспехами в углах, беспорядочно расставленными застекленными витринами с разной ерундой, ржавыми железками и ветхими гобеленами на стенах. Не хватало только каких-нибудь траченных молью и кожеедами чучелок животных с грустно-мутными глазками из полиэфирного лака. Ну, или только их голов, вмурованных в стены.
Третьему этажу больше подходило название "ритуальный зал". Причем, дизайн был вовсе не средневековый. Яркие артефактные светильники на редких колоннах и высоком потолке, стеклопакеты в узких арках оконных проемов, стойка с электроникой и несколько столов с мониторами в дальнем углу. Но особенно впечатляла огромная пентаграмма на полу из разноцветной гранитно-мраморной крошки, каждый луч которой упирался не в грубый алтарный камень, а в хай-тековские капсулы с непрозрачными молочно-белыми крышками. Еще одна капсула (видом побогаче) установлена в центре пентаграммы.
В двух ближних к узкой винтовой лестнице капсулах я увидел тела Стаса и Ланы… Уф! Не тела! Они дышат. Усыпили просто… И в дальней капсуле тоже кто-то лежал. А около двух свободных стояли парни. При этом один казался чем-то обдолбанным: бессмысленный взгляд, безвольно висящие руки, ниточка слюны из приоткрытого рта. Второй же… Ба, знакомые все лица! Да это же мажор из кафешки Марыси! Как его? Стефан! Что-то он бледненький. И глазки бегают. Боится, что ли?..
Неожиданно у меня громко и недовольно забурчал голодный живот. Вспомнил, сволочь, марысины клопсики!
— Фу, Клах! — негромко укорил меня Марик, — Как так можно? Тут, можно сказать, решается вопрос нашей жизни и смерти, а ты опять о жратве думаешь!
— Тихо там! — так же негромко рыкнул конвоир.
От группы людей, собравшихся у стойки с электроникой, отделился и направился к нам вальяжной походкой пожилой и жирный тип. (Нет, можно бы, конечно, добавить еще несколько эпитетов в описание: например, "надменный" и "аристократичный", но… жирно ему будет!)
— Это кто? — глядя сквозь нас и конвоиров, процедил жирдяй.
— Латовский и телохранители Мрузецкой.
Жирдяй задумался (и стал необычайно похож на еще одного моего недоброй памяти знакомого… ба! а это не папаша ли той гниды из заказника и, по совместительству, проректор по АХЧ? точно он! хм! и опять ритуал? с жертвами…).
— Этих запереть, — жирдяй указал на братцев, и ткнул пальцем в эркер — Латовского туда.
— А может быть, охранников убрать? — спросил временно перебесившийся главарь "московитов".
Проректор смерил его презрительным взглядом, но почему-то снизошел до объяснений:
— Сейчас нельзя. Настройки собьются.
— Я их аккуратненько.
— Я сказал: нет!
Проректор недолго пободался злобным взглядом с главарем и победил. Братцев увели, а меня толчком направили в эркер, где грубо подбили под колени, заставив сесть, и приковали к торчащей из стены скобе рядом с…