Уф, еле удержался, чтобы не вскинуть руки, когда путы лопнули. Так, прислушаться, оглядеться. Троица продолжает завывать на тучу, которая начала изгибаться аркой над все сильнее бурлящим песком. Сабленосец завис около Фрои с Хельги… Чего-то бормочет… Они без сознания, извращенец! Черт, если ты хоть что-то себе позволишь, я тебя убью!
— КИрил?
Упс, а чего это Улва так на меня смотрит? Оба-на! На сей раз дело грабками не ограничилось. И мой старый добрый животик тоже вернулся — навис мешком над труселями и тощими ножками. Ну да, видок не ахти. Уродский.
— КИрил! Я думать ты берс, а ты — ётун! О, КИрил!
Чего это она? Ей не противно, что ли, вот такого меня видеть?
— Ётун? Из этих ваших великанов-обжор? — спорить не буду, прозвище подходит, но все же…
— Да! — жарко зашептала Улва, восторженно сияя глазами, — Ётуны давно-давно ходили в наши миры, чтобы красть еду и жен. Пока их асы не убили…
Ну, так себе наследственность… Стоп! Надо убрать пока и грабки, и брюхо. Чтобы раньше времени не встревожить.
— КИрил, он идет!
— Так, тихо тогда. И, Улва, если сможешь…
— Я отвлеку, КИрил.
Подходил сабленосец удачно — мне со спины. И порванные ремни издалека не заметил. А потом Улва застонала… ну, как все правильные шведские девушки стонут во всех правдивых фильмах… и чуть повела плечами. Неизвестно когда ослабленный узел на покрывале распустился, и покрывало перестало покрывать, скользнув на песок. Черт! Чуть сам не отвлекся! Н-на! И с разворота, удачно замершему у правого плеча сабленосцу мгновенно трансформированной левой по средоточию самцовости… Это не ревность, просто удобная точка приложения сил… А когда страдалец загнулся от боли, уже двумя руками прихватил его верхнюю бестолковку и против часовой на полоборота. До срыва резьбы. До хруста. Сделано!
Великолепный план: вооружившись саблей подойти к не смеющей отвлекаться троице и снести им головы (благо, огнестрел они с собой не прихватили) разбился о простой медицинский факт — восстановление кровоснабжения в конечностях процесс долгий и мучительный. Особенно, если пережато было на совесть, или что у этих гадов вместо нее. Руки, спасибо трансформе, у меня ожили, а вот ноги — нет. Героически подползти и потыкать куда достану? Не, это не наш метод…
Ползти, кстати, и не получилось — спящий песок почти не давал сцепления. Поэтому, тихо матерясь на бегающих внутри моих ног термитов, я перекатом добрался до кейса.
— Улва, как его открыть?
Сморгнув слезы, свернувшаяся каралькой от боли Улва, выдавила:
— Повернуть запоры…
Угу, есть! Вот они, шесть лапочек! Мои бомбочки!
Я осторожно достал одну вздувшуюся консерву и качнул в руке, привыкая к весу.
Слегка размытые фигуры солистов хора ритуалистов метрах в шести — не промахнусь.
Замах. Бросок. Промах!
Просвистевшая возле уха и улетевшая в межмировое пространство консервная банка привлекла внимание главаря. Петь он не прекратил, но обернулся. И как-то слишком быстро все понял. Впрочем, труп на виду, Улва, скрючившись, растирает руки и ноги, я (полулежа, а не стоя!) замахиваюсь второй банкой… Да что ж такое! Межмировая пустота стала не такой пустой. Если точнее, на одну банку сюрстрёмминга менее пустой.
А девица-то запсиховала! И чего это она изогнуться пытается? У нее пистоль за голенищем сапога? Похоже… Зря поторопился с броском! Минус три. Подкатиться поближе? О, пистоль не за голенищем, а под штаниной. Заправленной в голенище! Ха, иногда в блондах есть своя прелесть! Черт! Догадалась сапог скинуть…
Четвертый биоснаряд тоже летел мимо — я точно видел — но молчаливый третий, в которого я целил на этот раз, сглупил. Он отбил консерву левой, свободной рукой. Ну, попытался отбить, ибо банка взорвалась. В стороны полетели клочья жести и салаки, капли едкого тузлука, а главное, на волю вырвалось пара кубометров сероводорода. От этого и у привычного чела случится мгновенный спазм дыхательных путей, а молчаливый, похоже, оказался вовсе не тренирован. Видимо, в деревенские сортиры в жару не хаживал, по болотам не гулял. Нудное пенье его прервалось на середине звука. Он только и успел, что выдернуть правую руку из желоба и потянуться к горлу. В песке словно люк открылся: раз, и как с бутылкой. Следом и не поочередно, а одновременно, произошло два события.
Осатаневшая дева кошмаров двумя (двумя!) руками начала задирать штанину над кобурой, а главный, вместо положенных по ритуалу слов, завопил: "Не-е-е…" И все.