Выскользнув/вывалившись из нетомографа, я, на всякий случай, откатился к стене — прямо под висящие на ней кандалы — и начал с хрипом и свистом втягивать в себя снова ставший подвижным воздух.
На мое счастье в помещении никого, кроме меня не было. Я имею в виду — из живых.
В неярком свете редких матовых шаров, закрепленных на низком потолке, я разглядел, что моя прокрустова кушетка на самом деле двухъярусная. И на нижней полке (не оборудованной ремнями, кстати) лежит труп старика в черном балахоне. Вернее, на полке осталась только половина тела трупа. Тоже нижняя. Похоже, старик сначала залез туда ногами вперед, потом, наверное, почувствовал себя плохо и попытался выбраться, но не успел… Смерть, говорят, не красит, но, по ходу, и жизнь над стариком особо не упиралась — крайне мерзкая морда у трупа. Крайне. На такого только взглянешь, и сразу на ум приходят слова "вивисекция" и "жертвоприношения"… Опа! А не этому ли кадру я обязан своим попаданством?
Меня начало слегка потряхивать, как от озноба, несмотря на то, что в было тепло — градусов двадцать. Наверное, мое тело словило адреналиновый откат. Да, и на каменном полу ему рассиживаться не надо: простатит — он и в Африке…
Ухмыльнувшись тому, что к своей физической оболочке отношусь, как к взятому напрокат неказистому автомобилю, я с не нужным, но морально оправданным кряхтением, поднялся. Пора оглядеться и, наконец-то, заняться любимым делом всех попаданцев: поиском и оприходованием близлежащих роялей. О, да-а, детка! Папочка… Тьфу, это из другой оперетки.
Ну, что сказать? Негусто. Судя по двум достаточно ровным стенам и полу с потолком, помещение вырубили в скальном массиве, а, принимая во внимание две рукотворных стены из дикого, но аккуратно уложенного камня — оно гораздо больше. В самодельные перегородки были врезаны запертые с моей стороны обычными брусьями двери. Довольно узкие, кстати. Нетомограф в них явно не пройдет. Тем более, что он оказался не трубой, а огромным параллелепипедом с почти насквозь просверленным отверстием полутораметрового диаметра — аккурат чтобы двухъярусная кушетка влезла. Так что, или его сначала установили, а потом отгородили стенками, или просто нашли прямо здесь и опять-таки отгородили. Видать, ценная вещь. Жаль, тяжелая.
Кроме того, в комнате был основательный стол и два кресла с прямыми высокими спинками. То и другое из дерева и этакого средневекового дизайна… И все! Я в шоке. Где? Где положенные мне ништяки? Не считать же за них баклагу с водой и полбуханки серого хлеба с небольшим куском мягкого сыра? Или небрежно брошенную в угол одежду, скорее всего, недавно снятую с меня… с моего тела… с того тела, которое теперь мое.
Что ж, не время и не место перебирать харчами. Хлеб и сыр я съел, чуть затхлую воду выпил, предварительно истратив половину на умывание. Руки порадовали тонкой пленочкой восстанавливающейся кожи, ну, про чудо-регенерацию я уже говорил.
Одежда… одежда пованивала потом. Не сильно, но противно. Поморщился, но оделся — не ходить же голым. Не поймут-с… А фасончик-то уже не средневековый. Как говорится, отнюдь. Штаны типа тактических, но из тонкой ткани, обычная футболка без рисунка и худи с невнятной эмблемой на левой стороне груди — нормально, в общем. В первый момент смутили какие-то детские размеры одежки: "Я же в них не влезу!" Но тут же сообразил, что отныне и надолго это именно мой размерчик. Эх, будем учиться жить в теле шибздика. Грусть-печаль, однако… Вот с ботинками возникла проблема. Я долго не решался надеть носки… э-э, пожалуй, без описания обойдусь… Никакие доводы, что, мол, вся зараза на этих носках моя, то есть, того тела, которое теперь мое, а потому нечего тут рожи гнуть и совать воображаемые пальцы в воображаемый рот на мою шизу не действовали… Таки убедил, воспользовавшись запрещенным приемом. Поднял ботинки, осторожно поднес к лицу и задумчиво поинтересовался у шизы: "То есть, ты предлагаешь надеть это на ГОЛУЮ ногу?"
Один башмак налез без проблем, а во втором под стелькой обнаружилась пластмассовая фиговинка, похожая на флешку, только без видимой контактной группы. Судя по крепкому шнурку, продетому в ушко флешки, прежний хозяин тела носил девайс на шее, а выдавленный на корпусе двенадцатизначный номер из привычного вида цифр намекал, что это не просто носитель. Возможно, учитывая полное отсутствие в карманах документов и прочих бумажек, флешка и есть удостоверение. Еще бы посмотреть, что на ней записано.