Но, как уже повелось в этом мире, стоило мне только решить что-то сделать…
На пискнувший электронный замок и начавшую открываться дверь господин Якушев отреагировал странно: напрягся, подобрав ноги, и завел правую руку за спинку кресла. Увидев это, я инстинктивно сжался, чтобы моя макушка не была видна входящему… или входящим… И надеясь, что обивка на мебели тоже с добавлением кевлара и титана.
Тут господин Якушев повел себя еще более странно: встал, одернул пиджак, принял нарочито расслабленную позу, глаза его заоловянились, и колючий пристальный взгляд стал туповато-ленивым. "Никак начальство нагрянуло," — подумал я, оценив метаморфозы, и тоже поднялся, решив последовать примеру.
Дверь, наконец-то, соизволила распахнуться, и в комнату, раздраженно цокая шпильками вошла потрясающе красивая блондинка лет тридцати в вечернем платье цвета морской волны. И волна та явно омывала модный фешенебельный пляж с дворцами в первой линии, а не дикие скалы в жопе мира.
— Якушев! Почему я должна вас разыскивать по всему поместью?! — с ходу высказала претензии блондинка.
Тут она заметила меня и презрительно поморщилась… Ага, видок у меня сейчас тот еще. Одежда мятая, словно ее зубастые берцы пожевали, и лицо, как десертная тарелка в заводской столовке: губы похожие на оладьи с кленовым сиропом, а сверху синий, как слива, нос.
— В служебное время, господин Якушев, вы должны находится в своем служебном кабинете, а не распивать чай со всякой… всякими!
— Виноват, пани Алисия, — забормотал безопасник, — Но моя смена уже закончилась, и я…
— Ваша смена заканчивается тогда, когда я решу. У вас ненормированный рабочий день, если не забыли.
Якушев принялся бубнить что-то насчет "как можно" и "я завсегда". Очень, я бы сказал, неубедительно бубнить. Неорганично. Но на пани начальницу его актерского мастерства хватило.
— Так вот, Якушев, — опять поморщилась блондинка, — Вам придется отдежурить еще сутки. Юлиуша я забираю в сопровождение…
— Так ведь сейчас как раз его смена!
— А я о чем тут распинаюсь, Якушев? Смена остается без руководителя, что недопустимо. Поэтому вы…
— Пожалуй, я тоже пойду, — сказал я, когда волна схлынула.
— С какой вдруг стати? — удивился безопасник, перестав массировать лицо, — У меня к вам еще есть вопросы.
— Потом зададите. В ближайшее время я из Минска уезжать не планирую.
— Не аргумент.
— Хорошо. Тогда так. Во-первых, пани Алисия четко указала мой статус. Я не свидетель и не подозреваемый — я "всякое". И тратить на разговоры со мной служебное время и служебные печеньки вам запретили. Тем более что и печенек больше нет.
Взгляд Якушева метнулся к столу.
— И когда успел? — уважительно удивился второй замнач, — Ну, раз уж ничего не осталось, то и удерживать мне тебя нечем… Такси вызвать?
Я представил, как я снова начну блуждать среди заборов и активно закивал, соглашаясь.
Ох, напрасно я так резко ушибленной головой дернул, напрасно. Пришлось даже срочно ухватиться за спинку кресла, чтобы не упасть. Уф, вот и испытал на себе последствия многажды описанного в литературе, знакомого всем алконавтам и космонавтам "синдрома кивка". Дожидаясь, когда четкость картинки вернется, а тошнота отступит, я подумал: " Надо в местном инете пошукать аналог мошковского самиздата. Чем черт не шутит, а вдруг есть — параллелей-то хватает… И, может быть, в этом мире Скиф никуда не пропадал и про Ылшу Мечева уже десяток книг выложил, да и Дима не забыл…"