— Ты ишшо головой попробуй. Головой ее пободай, авось и откроется, — прозвучал за нашими спинами ехидный совет.
Я оглянулся. Миниатюрная, на полголовы выше Пыхася и гораздо более симпатичная, женщина лет тридцати в ярком цветастом платье, классически уперев кулаки в пышные бедра, с предвкушающей улыбкой смотрела на…
— Тетя! — вмиг лишившись голоса, хрипло выдавил Пыхась и попытался спрятаться за меня.
— Куда?! Стоять! — пресекла его маскировочные поползновения женщина и добавила, — Племянничек.
— А мы тут вот… в гости…
— А что же без подарка? — женщина стелящейся походкой приблизилась к обреченно замершему Пыхасю и привычным жестом вцепилась ему в лицо, — Ути, мой щекастенький! — просюсюкала она и принялась буквально месить физиономию родственника.
Не выдержав, Пыхась вырвал свои покрасневшие щеки из цепких рук и отскочил на пару шагов:
— Тетя, мы по делу!
— Деньги платить бушь? — тут же поинтересовалась торговка.
— Чой-та? — искренне удивился Пыхась.
— Тогда иди сюда, — и опять тетя СавА, а не торговка, радостно размяла пальцы.
Наконец, удовлетворив свои низменные родственные инстинкты, тетя Пыхася обратила внимание на меня. Честно признаюсь, мне тут же захотелось прикрыть щеки ладонями, но я мужественно сдержался и ограничился поклоном. СавА усмехнулась, кивнув в ответ, и, одернув Пыхасю рубашку, поинтересовалась:
— Так что вы хотели?
Изнутри магазинный холм мне показался гораздо больше, чем снаружи. Наверное, какая-то местная магия. Помнится, сиды с альвами так же с пространством баловались. Ладно, лишь бы со временем не было таких же вывертов, как в легендах о "народах холмов". Хотя, непонятки со временем случаются и в обычных магазинах: шопингующие это знают. Ладно, буду надеяться на лучшее.
Вызнав цель нашего посещения, СавА провела нас в нужный зал, по периметру которого стояли вешалки с армейской формой. Минуя "парадки", я сразу прошел к стене с "полевкой". Чего там только не было! И классические "хаки" с "фельдграу", и "цифра", и "пустыня", и синяво-серявенький "городской" камуфляж, позволяющий прятаться в складках асфальта.
С помощью Пыхася я подобрал нечто похожее на то, что, по уверениям все того же Пыхася, было надето на команду "раздолбаев" из группы захвата.
— Тама были еще справны воены, — пояснил Пыхась, — но тебе, Клах, имя нипочем не притвориться. А вот за "раздолбая" легко сойдешь.
— "Партизаны", а не "раздолбаи", — поправил я.
— Ну, дык, а я об чем?
Ознакомившись с нашим выбором, СавА окинула меня измерительным взглядом и скрылась в недрах магазино-холма, откуда в скором времени принесла комплект почти моего размера.
— Великовато, — сказал я, примерив.
— Да ты чо, Клах? — возмутился Пыхась, — Тама все раздо… партезаны так ходют! Ладноть, спасиба, тетя, пойдем мы…
— Корзинки забыли, — прозвучало опять в спину и опять ехидно.
— Каки-таки корзинки?
— Ну, вы ж за грибами собрались? — удивленно ИЗОГНУЛА БРОВЬ СавА, — Или я ошиблась?
— Ошиблась, тетя, ошиблась, — снисходительно покивал Пыхась, — У нас с Клахом войсковая аперация! Ну, чо замер, Клах? Двигай культяпками!
— Ой, таки сурьезны мущщины! — вздохнула тетя и рявкнула, — А ну, стоять! Погоны по дороге под елкой найти думаете?
"Семен Семеныч!" — я чуть не хлопнул себя по лицу ладонью.
Знаки различия войск вероятных противников, союзников и тех, кто не при делах, нашлись в отдельном зале. В длинных витринах. Много.
— Вот енти смотрите, — помогла нам торговка.
Я прошелся взглядом по погонам и петлицам. Ну, звание у меня пусть будет лейтенант. Не, старший лейтенант, а род войск… Где они тут? Ага. Пушечки артиллеристов, танчики (надо же!) танкистов, крылышки летчиков, колесико… Морячки… Морячки, как всегда, выпендрились, избрав эмблемой не символ движения парус или, хотя бы, штурвал, а… якорь! (Впрочем, чего еще ждать от людей, не умеющих правильно ставить ударения в словах и выдающих кальки с иностранного за "особый" язык. "Не скамейка, а банка!" Угу, а в словарик итальянского заглянуть не судьба?) Так кем мне стать?
— Колесо с крыльями бери, — посоветовал Пыхась, — Два в одном, типа.
На прощание торговка вручила нам маленький бонус, как оптовым непокупателям.
Разглядывая свою фотографию в военном билете офицера запаса, я недоумевал: как? И когда? Она же никуда не выходила? Опять магия? И надолго?
— Дня три продержится, — словно прочитав мои мысли, сказала тетя СавА.